Пока копал, Генри мысленно перебирал произошедшее за последние пол часа.
"Генри - охуенно ебошит длинным ебошилом. Это хорошо. Враги ходят в броне. Это тоже хорошо - если что-то из брони остаётся относительно целым, это продают. Но когда Генри ебошит - броня ломается, и её уже нельзя продать. Это плохо. Значит..."
Лицо Генри вновь приняло выражение сосредоточенного кислого молока.
"Надо научиться ебошить так, чтобы враг внутри ломался, а броня на нём - нет!"
Генри просиял. Закончив копать, он поднял с земли сломанную пополам секиру, и лонгбоу с порванной тетевой, и положил их в могилы Соломона и Генриха.
- Батька говорил, что када хоронишь того, кто охуенно ебошил, надо положить ему ебошило в могилу, чтобы ежели Там ему попытались предъявить, он мог всех уебошить. -
Объяснил свои действия великан. Закопав могилы, Генри сложил кулак в козу, и приложил его ко лбу.
- Это... Помойтесь с жиром, Саломон и Генри. Вы охуенно ебошили. -