"Кисти, статусность, слава... Видать Йонасу командирство в голову ударило, и парень забыл, что ещё буквально вчера мы говно на дороге месили, зубы от боли стискивая, потому что на повязки для ран чистого трепья не нашлось. Не осуждаю, но сомневаюсь. Может, это и помогло бы мерзких отщепенцев отвадить, хотя это же ещё надо что-то в воинском искусстве понимать, чтобы скумекать, сколько там кистей на знамени болтается и что они значат. Разве что благородные понять смогут." - Такие вот думки были у Джованни, перебиравшего струны лютни и прикладывавшегося к почти опустевшей кружке. Но на слова командира он согласно кивнул, всё-таки сам за него голосовал.
Соломон что-то говорил о лютне, вот это и заинтересовало итальянца. Как человек начинающий в искусстве ломать психику окружающим виршами непотребными, ему было бы интересно узнать какие-нибудь новые приёмчики или выудить тему для новой баллады. Одним словом, царя этого надо было брать в оборот. Если не сейчас, так в дороге.
Затем явился к их столу мужичок, да такой, что даже по своему обыкновению улыбчивого Джованни перекосило. Ну и пиздец... Кто только на свет божий не является. Впрочем, слыхал итальянец одну историю по дороге в Вакнахию, когда по земле Силезийской на своей полудохлой кляче тащился. Темнело за окном, наступала ночь, за столом в таверне сидели мужики, весь вечер беспрерывно бил по крыше дождь... А потом завалился туда сухонький да жилистый старичок и начал травить байку про приключения одного славного парня из земель силезских, который за любимой своей пол мира исходил, зло не раз борол да в тайны колдовские был вхож. С ним был друг его необычный - такой же вот детина, жертва слепой повитухи, как перед их столом. Только в истории детина оказался иномирной сущностью, а это вот чудо больше было похоже на подзаборную ссучность.
Хмыкнул Джованни, вздохнул поглубже. "Ну а что, пускай будет. У него кулак с голову порося, такой ёбнет чем не глядя - даже у вервольфа дух сразу на небеса отойдёт."