Никола, наконец, заканчивает возиться с арбалетом и делает скорый выстрел. Чудище жутко быстро, уже вот здесь стоит! Как встало на дыбы, как заревело! Болта в груди и не заметило будто, батюшки-свят! Хорошо, что кто-то из товарищей надежных подстраховал тебя, молодого, да в глаз ему прямо зарядил. Завыла тварюка диавольская, принялась по земле кататься да рожу рвать когтями свою поганую, а после и затихла. Фух!
Рудольф лихо несет смерть, как и полагается здоровому закованному в железо мужику с цвайхандером. Налетели на тебя двое, вцепились, по железу доспеха когтями скребут, визжат - а ты дрын свой широким хватом перехватываешь, одному с гарды в морду - бац! Зубы во все стороны, улетает говнюк брызжа юшкой, а ты его товарищу уже башку коротким тычком острия протыкаешь. Стряхнув брезгливо дергающийся труп, цвай за лезвие хватаешь и, высоко над головой подняв, на первого урода опускаешь мощно. Широкая литая гарда превращает хилую грудь отродья в кашу, и встать оно больше не пытается.
Катаржина рубится в строю, крутится ужом между двух здоровых бронированных мужиков, уворачиваясь от свистящих по воздуху когтей, почти успевает и в ответ раздать, да намеченная тварь резко назад отшатнулась, кривыми лапами закрываясь - и не дотянулась в этот раз пани Холодкевич до добычи. Справа окатило, как из ведра, черной тухлой кровищей - там, кажется, закончил со своими Рудольф.
Мацал звонко вешает очередную стрелковую двоечку хитрой тварине, что пыталась по широкой дуге обойти. Мацал ученый - знает, что бывает, когда до лучников всякое когтистое опасное говно добирается, и такого не допускает. Одна в ногу, вторая в грудь - лежать, говно собачье!
Джованни видит, как жуткое отожравшееся отродье смотрит прямо на него. На дыбы встает и бросается вперед! Да еще и глаз не отводя! Да еще и на ходу стрелу грудью словив, даже бровью не поведя при этом! Срань господня! Что бы на его месте сделал Святой Франциск?
Прицелился. Выстрелил. Попал в глаз и пробил поганую черепушку. Свалил, нахер, с ног одним болтом.
Так сделал и сам Джованни.
Хайнц успевает и креститься, и из арбалета стрелять, и из лука - цирк да и только! На арене смертоносные жонглеры, уберите подальше детей и тех, кто боится умереть от стрелы. Стрелу из лука тварь просто сбила в полете лапой, продолжая стремительно сближаться. А вот верный арбалет не подвел - снял отожранного трупоеда, за мгновение подскочившего к Генриху и звонко долбанувшего кулаком ему в щит.
Генрих видит немного - узкая смотровая щель салада и страх сильно режут поле зрения. Какие-то отдельные картинки, будто молнией из темноты выхватываемые: чудище падает перед тобой на колени и терзает смрадный труп другого трупоеда, кончившегося здесь секундой раньше; моргенштерн, медленно, медленно летящий к прямо на глазах покрывающейся канатами мышц спине; мчащаяся на тебя высокая тень слева, быстрый рывок щитом навстречу, треск дерева и отсохшая рука; громадная тварь, полсекунды назад бывшая хилым заморышем, сносящая твое оружие в сторону могучим ударом и ревущая тебе в лицо, брызгая ошметками плоти и смрадом самого Ада. Здорово быть щитовиком в первом ряду!
Трупоеды ложатся один за другим и, кажется, начинают понимать что для них все будет не очень просто. Тощие уроды в первых рядах, после того, как в спины им прекратили давить остальные, вдруг становятся весьма верткими и трусливыми. А вот те, кто успел пожрать, явно не в жир свои запасы пустили: скачут длинными быстрыми прыжками через все поле на четырех лапах, будто здоровенные поганые коты. И уносить ноги явно не собираются, несмотря на собирающие кровавую дань стрелы кондотты. Добавки хотят.