В голове оказавшегося в полном, если не считать стекшего по стенке китайца, одиночестве Николы проносились мысли, корпускулярно-волновым дуализмом окатившего его света фонарика и вспышкой адреналина, ударившей прямо в первобыно-рептилоидную часть мозга, ускоренные. Простое осознение...
...Ох я рагуль...
...сменилось иронично-сардонической реакцией, дававшей исчерпывающую оценку шансам Гопкало на противостояние в сложившемся корридорно-этническом конфликте...
...Охуенно, бля...
...вслед за чем включился поиск решения, заставивший мозг перебирать сотни, тысячи, а то и миллионы вариантов, безжалостно отсекаемых от сознания бойца фильтром стресса. Однако этот поиск прорвался в форме заполнившего все вокруг вопроса, эхом метавшегося в черепной коробке Николы, пока руки его медленно поворачивали автомат в сторону, с которой вот-вот должен был хлынуть поток смертоносных пуль...
... Сука, че делать, че делать, че делать?
И, наконец, выход был найден. Придя к единственно верному решению, заключавшемуся в том, что в ситуации, когда в пределах досягаемости нормального укрытия нет, а светить в свете фонарей китайцев голой жопой посреди коридора смерти подобно, надо предпочесть здоровье славе первого штурмовика и ретироваться, по возможности причинив побольше вреда окружающим недругам. Что с воплем...
- Нахуй-нахуй-нахуй-нахуй!
...Никола и сделал, выпалив почти наугад очередь куда-то в направлении китаез и свалив обратно в уютное и надежное прикрытие в знакомое уже пространство за дверью. Где уже посмотрел на коллег, выражая лицом немой укор и вопрос "Серьезно?" Однако разбор полетов стоило оставить на потом, и потому он просто показал большим пальцем в сторону, где засели азиаты, после чего показал два пальца, обозначая их количество.