Ещё только входя в вонючую каюту этим утром, Эра поняла - дело совсем плохо. И вовсе не потому, что батенька помирать изволил. Это как раз было понятно ещё несколько дней назад. Эра с тревогой представляла, сколько хлопот сразу свалится на ее рыжую голову. Придётся собрать всю свою жестокость, хитрость и безжалостность в два маленьких кулака и долбануть ими, что есть сил, о головы врагов. Их список всегда был при ней, в той же самой рыжей голове.
Придётся показать, ЧЬЯ она дочь. Не зря же Дикий ее опасался. После каждой его скабрезной выходки умирало что-то дорогое: любимый пёс, попугай, подушка, на которой он только и мог уснуть, камзол, бортовой журнал, канарейка, толстый кот, что оцарапал её до шрамов на животе и был с почестями задушен, леди Джулия (кровищи было, как от толстяка-кока, который готовил любимый папочкин пудинг).
Всякий раз Дикий лишался того, что имело хоть какой-то смысл в его жизни, и всякий раз понимал - он сам породил это маленькое. рыженькое, но чрезвычайно милое на вид чудовище.
Сейчас Эра лишь кивала, морщась от лицемерия и похоти, с которой он сжимал ее бедро. Так что в какой-то мере последующие события были передышкой и желанной дозой адреналина.
Джинка вот было жаль. Парень работал на неё уже три года. Отец приставил его, когда Эре исполнилось восемнадцать, чтобы контролировать похождения дочери, но Джинк служил ей верно. И в глазах Дикого она всегда оставалась целомудреннее монашки. Впрочем, именно это и было подозрительнее всего.
Эра грустно усмехнулась, увидев его кончину, и угрожающе медленно поднялась. Если подобная субтильная фигурка в пиратских кругах вообще считалась серьезной. Рука отца безвольно упала. Вряд ли ему было теперь дело до её жизни, корабля, команды.
А вот Эре было дело. Первая ступенька ее лестницы к капитанскому мостику и сразу такая симпатичная. Она нехорошо усмехнулась и отточенным движением метнула нож прямо в горло одному из сопровождающих Дориана.
- Кровь за кровь, Дориан. Никто не смеет трогать моих людей на МОЁМ корабле, - крикнула она так, что в каждом захудалом трюме её услышали бы. И откуда такая сила в глотке? - Я попрощаюсь с отцом, как положено и сколько положено, - злые упрямые глаза впились в красивое лицо непрошеного гостя, рука же тем временем дернула колокол в каюте отца, сообщая вахтенным, что требуется их вмешательство. Сейчас-то она и проверит лояльность своих людей.
Волнение выдавала лишь пульсирующая на шее жилка.
Такая вот у Дикого выросла...Диковина.