Ответ Селаннаи был словно удар топором по шее, лежащей на плахе. С каких это пор люди подходят с предложением и после первой же просьбы дать хоть какую-то конкретику по их же собственному предложению без малейшего такта дают попятную и исчезают в непонятном, пусть в данном случае это и было лишь фигура речи, направлении. "Может завтра вечером". Разве ж это точное указание на время и место встречи. К тому же она явно забыла уточнить будут ли на этой встрече запрашиваемые документы. Все эти "дружеские беседы", как правило, оставались бесполезным трепом, а не тем, для чего они, собственно, и планировались. В общем, Ларс после недолгих раздумий (еще бы, с его-то интеллектом) сделал для себя вывод, что это был лишь надуманный повод для беседы и знакомства с их компанией, не более того. А потому даже решил не подходить к столику, за которым расположилась Селанная, для того, чтобы высказать свое отношение к подобному ведению деловых переговоров. Дедан мог бы гордиться, что жрец порой умел погасить в себе благородные порывы души учить всех и вся. Все-таки, в недалеком прошлом им приходилось иногда от этого и пострадать. Порой даже в физическом смысле. Но к чему копаться в прошлом!
На авансцену тем временем начал выходит тот самый бард, который привлекал столько внимания у окружающих. Ривери, вездесущая Ривери, притащила этого нарцисса буквально за шкирку. Откуда в этой, казалось бы, хрупкой девушке столько сил приходилось задумывать не только ему. Разумеется, бард, как истинный нарцисс, не сумел устоять перед тем, чтобы не похвалиться собой перед новой публикой, но тут общее внимание заняла сама хозяйка этого, без сомнения шикарного банкета. Несмотря на комментарии Марко Воло, как представился бард, на все желание самого Ларса найти какие-то изъяны во внешности мадам Тафлорн, но он в этом не преуспел. Нет, отдельные мелкие детали можно было бы выполнить более четко и безукоризненно, но это было настолько ничтожно, что не влияло на общее впечатление, которое производила бывшая, если верить словам Воло, куртизанка. Вкус у мадам был, и вкус весьма изысканный. А последовавшие за речью мадам, оценить которую у Ларса не вышло снова-таки благодаря неуемной болтливости барда, что вызывало у жреца двойственные чувства то ли попросить уменьшить словоохотливость Марко, то ли упрекнуть в невежливости перебивания говорившего, а в итоге приведшей к тому, что не решив к чему придраться, он жрец просто молчал, изыски уже кулинарные привели к тому, что рот Ларса оказался занят чем-то еще кроме разговоров на весьма длительное время.
Ларс наслаждался поданными блюдами, смакуя каждый кусочек, ловко орудуя нужными приборами, не ошибаясь в выборе вилочек, ложечек и прочего, что применялось именно к этому типу блюда, наслаждаясь вкусом и его оттенками, сочетанием с тонами вина, и пытаясь распознать все используемые поваром специи и авторские находки. Не сказать, что сам Ларс был талантливым кулинаром, но книг по кулинарии в Кэндлкипе тоже хватало, так что они, разумеется, попали в перечень прочитанных жрецом творений. А вкупе с практически неуемным желанием самого юнца к познанию всего и вся это быстро привело к подобным играм в угадывание состава употребляемой пищи. Пусть и слишком часто такие игры служили дурную службу самому жрецу, когда он понимал из чего и как приготовлена еда в той или иной таверне. Порой это даже заканчивалось изрыганием употребленного внутрь обратно. Но этим вечером и ум, и желудок Ларса ликовали от восторга! Это было великолепно, бесподобно и ошеломительно! И даже отсутствие белого вина, которое было бы, по всем правилам, куда логичнее к тем же устрицам или крабам, в данном случае не было заметно. Даже, наоборот, талант повара был настолько велик, что не вполне сочетаемые блюда и напитки оказались словно созданными друг для друга.
Разумеется, поглощенный дегустацией Ларс не сразу понял вопроса Марко Воло, а потом еще какое-то время не отвечал, руководствуясь старым законом столовой Кэндлкипа: "Когда я ем - я глух и нем!" Но когда желудок ясно дал понять, что его объем не бесконечный, жрец отложил в сторону приборы, промакнул рот уголком салфетки, брошенный перед приемом пищи на колени, отдельно с удовлетворением отмечая как Дариус сделал примерно то же, показывая, что все в "Полной Чаше" культурные и благовоспитанные люди, даже если они выглядят как громилы-костоломы. И лишь после этого счел возможным ответить барду.
- Ларс Варис, к Вашим услугам, - представился он в ответ, пусть и несколько запоздало. - Согласен, для представителя Вашей профессии является большим упущением не знать всех гостей банкета, на который, осмелюсь предположить, Вас пригласили именно за тем, чтобы Вы своим талантом, о котором, откровенно говоря, Вы слишком громко намекаете, выдавая столь нелестные оценки Вашим коллегам. Но поспешу Вас поправить, Вашими коллегами ни один из нас не является, хотя некоторые из нас и могут сотворить что-нибудь творческо-прекрасное, со своей точки зрения, разумеется. И еще одно замечание, чтобы наш дальнейший разговор шел в нужном русле без взаимного недопонимания, профессии авантюриста, искателя приключений, если угодно, официально не существует. Это, скорее, некое состояние души и желание обретения свободы мыслей, действий и поступков, если выразиться простым языком. Да и цели у каждого, сделавшего свой выбор в пользу такого жизненного пути, если позволите подобную формулировку, достаточно сильно разнятся. Равно как и именно профессии тех, кто такой выбор сделан. Кто-то солдат, кто-то талантливый охотник и следопыт, некоторые, как наш уважаемый Джафар, мастер-волшебник. Но это не мешает им быть авантюристом. Итак, что же Вы хотите услышать, ведь в противном случае, история может растянуться на несколько дней, а то и недель, в зависимости от тех или иных подробностей, описываемых, как Вы выразились, "широкими мазками"?