А ведь они были по одну сторону баррикад. Боролись, так сказать, с врагами монархии бок о бок. От осознания этого Машу едва не передернуло. Даже находиться в одном помещении с Судаковым было противно: и такие, как он, работали на государя? Чем же он лучше солдат, которые насиловали девушек в Петрограде?
Горечь пополам с гневом подобно болоту засасывали Марию Карловну. Она пока еще держалась на плаву, из густой вонючей жижи торчал нос, глаза, уши. Ими она и будет слушать крики узников. Глазами же - смотреть, как из них вместе с кровью выходят последние крохи самообладания и надежды на жизнь. А что? Сама отдала приказ вести их в тюрьму, сама теперь и смотри, не отворачивайся.
Маша всегда была к себе строга, теперь же и вовсе превратилась в эдакого тирана, ещё чуть - и станет Судаковым. Когда-то ведь и он был пухлощеким мальчуганом, гонявшимся за бабочками. Когда он понял, что может безнаказанно отрывать крылья живым людям? Может как раз в ее возрасте. Не поздно становиться палачом, Маша. Человеком - может быть. Но не палачом. Туда всегда дорога открыта, особенно сейчас, когда отверзлись врата в преисподнюю и лезет оттуда всякий мерзкий гад.
Невзирая на обувь, Мария Карловна облокотилась на стол, в аккурат напротив Сундукова и ядовито усмехнулась:
- На одной стороне работаем, Иван Филлипович, - не мигая, сообщила она в глаза палачу. - Или я ошибаюсь?
- Ведите задержанного Балдориса Петра Ансовича, - не дав возможности определить, риторический ее вопрос или нет, Маша выпрямилась, да на тюремщиков больше не глядела. Ей еще предстояло собраться перед встречей с тем, для кого она теперь - такая же тюремщица.
***
Когда Петра привели, Иессен не без облегчения отметила, что в этой комнате он впервые, а значит, был еще шанс, что сегодня отсюда он выберется невредимым.
Почему ей так этого хотелось, при том, что латыш мог оказаться действительным врагом? Маша ответа не знала. Знала только, что после знакомства с Судаковым на добрых и злых теперь людей делить перестанет.
Здороваться она тем не менее не стала, сразу к делу перешла.
- Петр Ансович, пообщались мы с Хайновичем, - сделала театральную паузу Маша, - и прежде чем я его позицию вам изложу, повторите еще разок, чем вы там с американцами менялись? А то я только часы, шубы, меха припоминаю. Да игрушки с самогоном. Кстати, чьи это вещи, тоже напомните.
Маша начала издалека, так сказать, всего-то с кражи, тогда как к выявлению классовых врагов стоило подготовиться морально или хотя бы дождаться, когда Вера, внезапно растерявшаяся, возьмет себя в руки и тоже ввернет в нужный момент шпильку, подловив Петра там, где она не сможет.