Лейтенант, увидев румянец и нежную девичью улыбку, и сам в ответ расцвел.
- Вэнс! – гаркнул он.
Стоявший поодаль солдат с пергаментного цвета папкой на завязочках щелкнул каблуками:
- Да, сэр!
- Кружечку кофе барышне… барышням? – дождавшись неуверенного кивка Веры, он продолжил. – Да, барышням и мне.
- Так точно!
Пока Коллинз общался с подчиненным, Данилевич, помрачнев, слушала подругу. Поняв, что американский капрал ни в чем признаваться не хочет, девушка вздохнула негромко и, неуверенно поведя плечами, шепнула:
- Тогда, возможно, придется обходиться без них. Будет… непросто. Но, полагаю, времени миндальничать у нас нет. Мой первый руководитель, подполковник Петр Васильевич Юдичев, всегда говорил, что контрразведка, если хочет быть эффективна, должна быть строга. Будем тогда, - в тоне возник вопрос, - разрабатывать наших посконных заговорщиков.
Когда все трое вошли в комнату, Хайнович изобразил шутовской поклон:
- Добрый день, мистер лейтенант. Дамы. – английский его был явно чище, чем русский.
- Обращаться ко мне следует сэр. Не паясничайте. И на дам внимания не обращайте – им нужен кабинет для работы с бумагами, и я предоставил им этот. Садитесь.
Капрал устроился на стуле перед офицером и заерзал в ожидании. Коллинз молчал, еврей смотрел то на него, то на девушек, и явно чувствовал себя не в своей тарелке.
- Меня зовут Хайнович, Абрам Хайнович…
- Нет.
- Что?
- Подождите и молчите.
- А если?
- Нет.
Допрос начался только после того, как солдат вернулся с кофе и, раздав его присутствующим, устроился за столом неподалеку и, открыв папку, приготовился писать. Тогда лейтенант и начал спрашивать кто перед ним, где родился, когда переехал в САСШ, когда поступил в армию и в каком воинском звании служит. Лишь спустя минут десять Коллинз добрался до сути проблемы.
К сожалению, особой фантазией англичанин не отличался, да и давить на капрала не собирался. Еврей, уже успокоившийся и повеселевший, изложил прежнюю историю: услышав, что он говорит по-русски, к нему подошел какой-то грузчик и начал общаться про выгружаемые ящики со снаряжением. Хайнович честно признался, что часть этого имущества сверхштатная, и документации не имеет. На этом интересы русского, желающего поесть нормальной еды, и американского капрала сошлись. Абрам доложился своему начальнику, стафф-сержанту Джонсону, и тот дал добро на обмен с русскими. Мену решили проводить ночью, чтобы не смущать других голодных. А тут пришли русские моряки и помешали обыкновенной деловой операции. То, что это продажа казенного снаряжения, Хайнович упорно отрицал: в учетных книгах нет? Нет. Значит, это только находка. К тому же янки собирались все полученное по обмену отдать начальству. Да и вообще, разве это не доброе дело – помочь несчастным русским, готовым платить за консервы и иже с ними?
Коллинз сокрушенно покачал головой и, не говоря ни слова, отошел к окну. Распахнув ставни, офицер закурил, бросая исподволь взгляды на Машу и Веру. Может, он ждал, что девушки подойдут к нему и что-то предложат?