Мухин кивнул своим товарищам, махнул рукой Седому, дескать, знаю, не подведешь, и пошел вперёд.
Раздеваться не хотелось. В море ты всегда потеплее одеваешься, чем теплее, тем лучше. Вот сколько Мухин ни ходил по морю, ни разу ему в воду лезть не пришлось. Не, плавать он умел, конечно, но вообще-то не любил. Чего ж хорошего в воду-то лезть? По воде ходить надо.
Скинув бушлат и фланелевую рубаху, с сожалением оставил он их на берегу и полез в воду, задыхаясь от подступающего к животу раньше воды чувства "ох, перестаньте, да что ж вы делаете, да больше ни шагу!" С трудом держался он, чтобы не зачертыхаться. Но уж если сам предложил, собрал людей, повел – то не надо и виду подавать, что что-то не так.
Вода оказалось студёной. По правде, она была такой холодной, что Мухину показалось, будто он и не в воду влез, а в полу-застывшее желе какое. Каждый шаг к тому же давался с трудом – в сапоги мало того, что словно липли ко дну. Должно быть, они противно чавкали там на дне жирным илом, но было не слышно.
Постреливали, но уже меньше. С тоской, сжав зубы от холода и винтовку, чтобы не потерлась, матрос подумал, что может, всё это зря. Было бы обидно заработать какую-нибудь хворь вроде инфлюэнцы зазря или почки себе застудить. Вот ведь как: одни говорят, что на войне от болезней народу помирает больше, чем от пуль. А другие, что, мол, наоборот, когда воюешь, силы все внутренние в теле обостряются, и нипочем тебе ни простуды, ни сквозняки. Вот бы наперёд знать, из каких ты?
А впрочем, тут бы до простуды ещё дожить. А сначала до того бере...
Размышляя об этом, чтобы отвлечься от могильного холода, забиравшегося за пазуху, Мухин оступился не то в яме, не то зацепившись за особо прочную водорослину и шлепнулся в воду, коротко вскрикнув.
Секунду назад ему казалось, что холоднее уже не будет, а оказалось – ещё как будет! Когда вода, противно пахнущая тиной и уже наступившей осенью, ударила его в лицо, он от неожиданности даже крякнул. Ну и дрянь!
Хорошо, рядом из своих кто-то был, поддержал вовремя.
– Идем, идем! Полным вперед! – упрямо стал повторять Мухин, сплевывая. Капли воды текли теперь по его небритому лицу и мерзко щекотали шею. – Идем, идем! Полным вперед!
За всем этим он пропустил момент, когда от пояса отцепилась последняя граната.