Снова закряхтела, запершила трубка, и сквозь помехи раздался шипящий голос американского комбата:
- …рошо! Мы их тут сдержим, а если артиллерия подсобит, то и… - связь начала прерываться – видимо, где-то защемило провод: вряд ли он был поврежден пулей или осколком. - …ские есть, готовы передавать координаты! Причеши этих ублюдков, а я довершу начатое! Мои парни покажут этим болос, как воюют настоящие солдаты! Я… сейчас.
Какое-то время слышался только белый шум и что-то, напоминающее отдаленные человеческие голоса. Уилл, переключивший свое внимание на связистов, остановил их. Один из них победно глянул на второго, с улыбкой бросив: «А вот и не надо!», как был прерван коротким ответом старшего: «Сэр, так точно, сэр! Двигаемся в деревню!». Сменив маршрут, флегматичный ослик двинулся дальше, обходя опасный участок.
Уилл! – снова прорезался Джесс. - Изменений пока нет, французы вцепились в окраину деревни, болос залегли, но в любой момент готовы снова перейти в атаку!
И вправду, усилившаяся было перестрелка за станцию снова стихла до коротких плевков пулемета и разнобойного стука винтовок. У наступающих толи пропал кратковременный запал, толи их охладили потери, толи еще что: например, они могли ждать подкреплений и выжидать удобного момента для нового наступления. Но пытаться понять – это гадать на кофейной гуще. Сейчас и без того была игра, кто кого перемудрит, и в этом плане красные находились в более выгодном отношении, перехватив инициативу и имею возможность действовать несимметрично ответам солдат Антанты.
Внимания коменданта требовали все. Не остался без него и рыжий янки, блеснувший весело зубами:
- Будет сделано! Командир, - весьма фамильярно бросил он, - слушай, а что там на югах? Добиваем уродов или пока еще нет? Я бы парням передал, повеселил бы их, а то, - его живое лицо на миг тронула грусть, - как нас из кустов огнем полили, так все приуныли – врагов-то, крыс, не видать!
Выслушав ответ, посыльный отходящей роты кивнул, бросил руку к каске, и, пригибаясь, поспешил назад под любопытствующими взглядами экипажа бронепоезда.
И снова перед локал-лейтенант-полковником несмолкающая радиостанция, дарующая гарнизону неоспоримое преимущество: скоординированность действий. Снова искаженный расстоянием голос майора Николса.
- Спокойно пока что, без изменений. Не суются! Кажется, мы их достаточно кровью умыли, а? Сейчас чутка дожмем – и побегут как миленькие!
А пока Джесс делился своими оптимистичными надеждами, Арнович обменялся короткими фразами с невеселым русским офицером в очках, после чего размашисто кивнул:
- Уточнили. Могут стрелять, ну-у-у… не по самим окопам – близковато, могут своих задеть, но по пространству перед ними. Единственное что, капитан предупреждают, - переводчик указал на артиллериста, - что при обстреле могут быть повреждены железнодорожные пути, что может замедлить темпы дальнейшего наступления. Так что, стреляем?
Тем временем со стороны отходящей американской роты снова послышался пулеметный лай: короткий, злой, одиночный: кажется, невидимые стрелки никуда не делись, а лишь передислоцировались. Вот только откуда стреляли, понять было решительно невозможно. На бронепоезде все вглядывались в сумрак леса в надежде высмотреть коварных русских, как вдруг, словно отзываясь на стрельбу из леса, из деревни, там, где остались русские ополченцы и часть взвода Поллока, застрекотала пулеметная длинная очередь. И вновь коменданту было непонятно, по кому стреляют оставшиеся в Озерках солдаты: увидели ли они красного стрелка, начали ли стрелять по лесу в надежде срезать хоть кого-то, или узрели новую, невидимую пока никому, кроме них, угрозу?
А потом, на грани слышимости, раздались сухие далекий винтовочные хлопки.