Данилевич, к чести ее, быстро догадалась, что Маша хочет ее под надуманным предлогом спровадить. Правда, выводы сделала свои, решив, что слишком пережала в общении с подозреваемым, и теперь надо дать тому несколько прийти в себя, не видя перед собой страшенной демоницы. Покраснев от стыда за свой непрофессионализм, Вера резковатым движением поправила очки и поднялась. Расправив юбку и убедившись, что выглядит пристойно, она суховато ответила коллеге – хотя Мария без труда заметила в деланно-спокойном тоне опасливые нотки:
- Пожалуй, Мария Карловна, вы правы. Хочешь сделать хорошо – делай эта сама. Схожу потороплю наших безалаберных коллег и прослежу, чтобы они ничего не забыли. – Процокав каблучками по дощатому полу, она на некоторое время остановилась перед унтером, глядя на мужчину снизу вверх. – А вас, гражданин унтер-офицер, я попрошу смотреть в оба, чтобы наш новый «друг» не попытался выкинуть какие-то коленца.
- Так точно. – с некоторой долей удивления пробасил вояка, и отлип от стены, которую прежде подпирал, чтобы возвыситься за спиной несчастного помора, который от слов Верочки весь съежился, словно хотел просочиться через половую щель.
Проследовав дальше, Данилевич снова остановилась, и снова замершие шаги заставили Филимона вжать голову в плечи:
- И не забывайте, коллега, мудрого Козьму Пруткова. Если на клетке слона прочтешь надпись «буйвол», не верь глазам своим. Я скоро вернусь, и продолжим.
Когда «злой агент» вышла, незадачливый контрабандист немного подуспокоился, прекратив вздрагивать при каждом резком звуке. Однако сам говорить не стал, терпеливо дожидаясь своей судьбы. Стоит ли говорить, что мягкое тепло Машиных глаз и ласковое участие в голосе легли бальзамом на его душу? Судорожно перекрестившись, так и оставшийся на коленях помор придвинулся чуть ближе к своей спасительнице, жалобно глядя в ее глаза:
- Ба'ышня, душенька, Х'истом-Богом клянусь – ничё на ск'ываю! Все, как на духу, рассказал! О прочих мне не знамо, но сам я только хотел денюжку за'аботать, пока мериканцы никому иному това' не загнали! Это ж можно, п'авда, правда? Вы вона всех д'угих спросите – все скажут одно, что не енти, бонбисты и комисса'ы мы!