Просмотр сообщения в игре «1918: Архангельские тени»

Открыв сомкнуты негой взоры,
Россия вышла в неглиже
навстречу утренней Авроры,
готовой к выстрелу уже.

Игорь Губерман

  Низенький Ребиндер, оттерев за спину здоровенного джигита, встал впереди отряда, подбоченясь и с гордым видом победителя осматривая ставший внезапно неприступной цитаделью уютный деревянный домик. Тяжелая ночь, многое поменявшая в жизни Северной области, неохотно отступала, оставляя свое место утренней заре. Тьма еще цеплялась за проулки и таилась под покатыми скатами крыш, жалась у корней деревьев и в сточных канавах. Но доносившийся то тут, то там собачий лай, отвечавший на пение петухов, безжалостно гнал ее в прошлое. История сделала свой оборот – но не все с этим хотели смириться.
  Два некогда блестящих лейб-гвардейца стояли друг напротив друга, и всего несколько неосторожных слов их отделяли от того, чтобы забыть былое братство в озлобленной жестокости перестрелки и поножовщины на короткой дистанции. Палые осенние листья – рыжие, желтые, багряные, растопырившими пальцы руками льнули к испачканным в грязи сапогам двух мужчин, словно пытались остановить их.

  - Извинения приняты. – сухим и колючим тоном бросил капитан, настороженно глядя на собеседника. – Но одних их недостаточно. Вы говорите об амнистии, ваше высокоблагородие, но, - он развел руками, прежде чем снова накрепко сжать рукоять шашки, - вашему слову чести не обязаны следовать ваши командиры. И, полагаю, господин Чаплин, - офицер презрительно усмехнулся, - предпочтет видеть сторонников своего основного оппонента осужденными. Вы можете за него ручаться? Конечно же нет. А посему я никак не вижу, как мы можем достичь консенсуса. Но ради ваших добрых намерений прошу освободить дорогу – и тогда нам не придется лить кровь друг друга на потребу большевикам.
  - А, может, доверимся словам Его Высокоблагородия? – раздался робкий голос Лермонтова. – Мы же не можем объявить войну всему Архангельску, да и, ей-Богу, не должны. Да и Андрей Александрович действительно ратовали за амнистию: он наверняка бы предпочел остаться без золота, но вернуться в Действующую армию и продолжать бороться за свободу России. Николай Николаевич, давайте будем благоразумны и не будем воевать со своими же!
  - Помолчите, юноша. – отрезал граф. – Итак, Константин, что будем делать?

  Судя по тому, что Ребиндер безо всяких экивоков перешел на «ты», он решил договориться с Раушем неформально, не как офицер с офицером и не как противник с противником, но как дворянин с дворянином. Если считать беседу за поединок двух фехтовальщиков, это могло означать только одно: первый ход остался за бароном.