– В какую корму, у них там состав с тремя пушками. Да вагонов с десяток, даже если хотя бы один заполнен – это уже полвзвода. А по центру если... – Вацлавс нервно потер щеку, пока высматривал встревоженным взглядом направления будущей атаки.
Тяжело. Как же тяжело принимать решение самому. Вот оно, испытание. Это тебе не орать на нерадивых подчиненных, не прохаживаться вдоль плохо вырытых ячеек на учениях. В такие моменты познается командир. Есть решение сложное и простое. Есть рискованное и осторожное. Можно действовать нахрапом, лихо – и выиграть, потеряв большинство людей. Можно сделать аккуратно и выжить, не добившись полного успеха. Можно выжить и проиграть. Можно умереть и выиграть. Но всегда ли смерть стоит победы? Всегда ли жизнь стоит поражения?
В семнадцатом, говорили, в соседней русской дивизии прапорщик застрелился перед боем, не выдержав ответственности, напряжения. Сейчас, конечно, стреляться не стоит. Никакого смысла тогда бы не имел весь этот драп-марш. А вот подумать можно. Какая наша задача? Выйти в расположение своих частей. У нас два десятка уставших бойцов, пулемет с патронами от силы на час. Причем неизвестных не так уж и много, на самом-то деле. У врага, пожалуй, многократное преимущество, да еще и артиллерия. Контратака, скорее всего, наскоро подобранными частями, без должной подготовки. Слева – болота. Справа – озеро. Спереди – смерть. Сзади – голод. Задача – выжить. Решение?
– ...Боюсь, запоремся. Повезет – действительно, рванем. Не повезет – ударят во фланг, и не отойти, не прорваться. Зажмут с двух сторон, накроют пулемет, и все. Я вот думаю так. – казалось, будто голос латыша с каждым словом становится тоньше. – Прём до Озерков. Оцениваем обстановку. Если берет верх наша – ударим с тылу, если нет – уходим за озеро. Там мы так и так уйдем, если в деревне не застрянем. С фланга Обозерской нас смогут к болотам отжать. А тут еще выгорит. В успех атаки, честно говоря, не верю. Ты что считаешь?