Мария Карловна кивнула и вымученно улыбнулась. Ей хотелось вытянуться на стылой кровати и лежать так, пока не забрезжит рассвет. Она была в совершенной растерянности и непонимании, что делать далее. Она легла, не раздеваясь, укрылась неуклюже хиленьким одеялом и уставилась в потолок. Зачем она здесь? Может, отбыть с англичанами, только представится возможность? Или в Петроград? Маша тотчас грубо прекратила эти малодушные мысли, терзавшие ее от усталости, не иначе.
Глаза сами собой закрылись и Мария задремала. В болезненно тонком сне ей виделись стены родной квартиры на Грибоедова, большой, просторной, светлой. Эти девять комнат у адмиральской семьи появились, когда началась война и они решили переехать из своего имения в Петроград. У Маши было две комнаты, одна из которых потом стала ее прибежищем вплоть до отъезда. Большой отцовский кабинет отошел сильно пьющей прачке, за заслуги ее погибшего на войне мужа. Прекрасный будуар, где Маша еще успела принять подруг, был разграблен на ее глазах и отдан семье почтальона. Маша беспокойно ворочалась во сне, не способная пробудиться от кошмара.
Кухня, где готовила свои изумительные кушанья Лина, кухарка, которую убило на мосту в перестрелке, использовалась по назначению - для распития спиртного и обсуждения подробностей отречения Государя.
Каждое помещение в квартире теперь было отмечено болью. Резной дубовый стол с гербом семьи Иессен с трудом удалось забрать у новых жильцов - отец очень просил не отдавать на поругание фамильную реликвию, привезенную из имения. Он, слава Господу, не видел тех ужасных выражений, что в сердцах успели вырезать на гладкой поверхности столешницы разозленные жильцы.
Всё это почти стерлось из памяти, но теперь мучительно терзало Марию во сне.
Вазу, которую маменька держала в своей спальне в имении, Маша нашла на помойке, а отцовскую чернильницу - подарок самого Государя, на заставленном замызганном столе у соседа-процентщика. Он прижимал ею закладные. Больно отзывались в сердце отголоски прошлого, но сейчас, сегодня Марии Карловне было куда больнее. Сегодня она без прикрас сказала себе, что прежней России уже не будет, а стороны, которые она, хоть и мельком, но увидела сегодня, напоминали ей жильцов ее квартиры: каждый сам за себя, ухватил комнату побольше и рад, а если с барскими цацками ухватил, так и вовсе счастье.
Маша не заметила, как проснулась, просто в какой-то момент возник перед глазами потолок ее крошечной комнатки. Холод или воспоминания пробирали её до костей, она не понимала. Мария Карловна поднялась, выглянула сквозь занавесочку на улицу, а после тихонько постучалась к соседке. Одиночество и холод - не лучшие помощники при таком-то смятении чувств.