Чертовщина какая-то. Так и знал, что все пойдет... не так. Через задницу. Красноармейцы, мать их. Неотесанные дикари, решившие, что раз есть винтовка, то можно творить, что хочешь. Никакой дисциплины, никакой организации. Все разрушить – это мы завсегда. А строить кому? Строить кому?
Сам даже поддался дикой, неуправляемой реакции – куда-то зашел, куда-то глядел, абсолютно не понимая, что он делает и даже с трудом воспринимая, что видит. Успел только спросить у стрелка:
– Наверх кто ушел?
А тут еще этот китаец. Вот был бы Фрайденфельдс чисто военным, сапогом, который только "Налево! Направо! Выше ногу!", то он бы, не задумываясь, выстрелил. Вот сразу бы, парой, бах-бах – и все, одним вырожденцем меньше. Но был у Фрайденфельдса и опыт милиционера. И именно он взял вверх, от чего Вацлав, вытянув руку с маленьким маузером, заорал на весь дом:
– Бросай оружие! Поднял вверх руки! Лег на пол! На пол лег, сука! – и левой рукой с вытянутым указательным пальцем стал вниз показывать.
Как ни странно, но сейчас, приняв какое-никакое решение, пусть даже инстинктивное, латыш немного очухался и заорал:
– Тюльпанов, контроль сзади! Эй, ходя! Китайцы, мать вашу! Сдавайтесь по-хорошему! Или живьем тут сожжем!
А сам смотрит на идиота с иконой тремя страшными глазами: двумя своими и третьим – стволом от пистолета.