Даже если бы Фрайденфельдс сидел на барабане, а не просто стоял, заложив большие пальцы за наплечные ремни, то вряд ли бы он походил на Наполеона. Но в твердости решений вполне мог потягаться, по собственному мнению.
Конечно, может, побитое жизнью здоровье подводило Вацлавса и зрение его обманывало, но видел он все-таки убегающую женщину. Но все-таки вскинул руку и отдал четкую, резкую команду, отданную скорее механически, чем обдуманно, а от того отданную на титульном языке:
– Zemļinskis, pa labi, seši, šaušana kārtām, uguns uz kustībā!
Ну а тому долго думать не надо. Конечно, движение он навряд ли увидел, но по направлению руки смекнул, куда надо стрелять, и дал очередь чуть подлиннее, на одну перемычку, в сторону берега.
Попадет, не попадет – это уж как Бог даст, а нам тут совестью угнетаться не когда, да и не до нее. А вот проверить на всякий случай надо, так что Фрайденфельдс на этот раз сложил ладони рупором, не надеясь на протяжные гласные, и обратился к более старшему красноармейцу:
– Му-хин! Вправо по берегу! Осмотреть все! С группой бойцов! Быс-тро!