— Конечно, кабинет найдётся! — с радостным энтузиазмом подтвердил Боговой. — Пожалуйста, пожалуйста, сюда пойдёмте! — он показал на дверь в зал заседаний, у которой так и стоял растерянный и взбудораженный всем происходящим учитель Гиацинтов. — Там библиотека за президиумом, там комиссии заседают. Не беспокойтесь, там никого нет сейчас, там тихо. Пойдёмте, товарищи, пойдёмте.
Перерыв подходил к концу, и в зал уже стягивались депутаты, а многие и не расходились, боясь опоздать к записи на получение винтовок: курили у открытого окна, сидели на стульях, разговаривая между собой — и сейчас они все удивлённо смотрели, как конвоируют Проурзина: тот шёл под дулом револьвера Бессонова, рядом в своей поскрипывающей кожанке шагал настороженный, напряжённый Заноза, чуть впереди показывал путь Иван Боговой, а рядом с ним Романов. Гиацинтов семенил следом, как хвостик: ему, кажется, всё происходящее было чрезвычайно любопытно.
Все обернулись на невиданное зрелище: при виде чекистов вжал голову в плечи сидевший в президиуме земской статистик Щипунов, вопросительно и непонимающе глядел сидевший во втором ряду делегат Усть-Важской области пожилой смолокур Поздняков, застывшим взглядом провожал идущих по залу делегат шенкурского горсовета Едовин. Осёкся разговор о раздаче винтовок группы делегатов, толпившихся у распахнутого окна: все, как по команде, обернулись, глядя, как куда-то ведут их товарища.
— Братцы! — петушино выкрикнул Проурзин, вертя головой. — Оклеветали народного избра… ой!
Заноза, не глядя, коротко и больно приложил его кулаком в бок: старичок ойкнул, скрючился, примолк. Заноза подтолкнул его в спину и оглянулся: полтора десятка делегатов хмуро и молча наблюдали за тем, как куда-то ведут их коллегу. Заноза демонстративно положил руку на деревянную кобуру с маузером, грозно зыркнул по сторонам: никто выступать не посмел. Только Василий Боговой, так весь перерыв и просидевший на своём секретарском месте в президиуме, поднялся со стула:
— Что такое? — часто моргая, удивлённо спросил он. — Помощь нужна?
— Ничего, Вась, всё в порядке, — походя бросил его брат. — Оставайся тут, следи, чтоб не бузили.
Вошли в библиотеку, ту самую, где комиссии под руководством Романова вчера и сегодня писали проекты резолюций: ряды стеллажей с разноцветными корешками книг и журнальных подшивок, пара письменных столов с керосиновыми лампами под абажурами, окно с геранью в горшке. Заноза подвёл Проурзина к столу, ногой выдвинул из-под стола стул, молча показал старичку садиться. Проурзин сел, беспомощно глядя по сторонам.
— Товарищи, товарищи! — глухо донёсся из-за двери голос Василия Богового. — Непредвиденные обстоятельства, товарищи! Перерыв пока продолжается, сходите пока куда-нибудь, что ли!
Ему, кажется, что-то возражали, о чём-то спрашивали — этого из-за двери было уже не разобрать.
— А потише места не нашлось? — раздражённо обратился Заноза к Ивану Боговому. — Обязательно было через зал идти?
— Ну, там ключи искать надо было… — поморщился тот. — Так-то у нас все помещения закрыты сейчас. Морока, в общем… Да чем вам тут не нравится? Никого нет, всё тихо.
Да были, были у него где-то ключи, — вспомнил Романов, — он видел Богового-младшего с этими ключами. Может, они и сейчас у него в кармане лежали, просто, понял Романов, председателю съезда хотелось провести Проурзина через зал, показать остальным делегатам пример того, что бывает с человеком, который смеет открыто выступать против — и даже не столько против Советской власти, сколько против него самого, Ивана Богового.