Константин занял место за столом и только слегка приподнял брови в ответ на реакцию Ганжумова на его появление.
- Приказ, о котором, смею предположить, все присутствующие уже осведомлены, выпущен не будет. - произнес он ровным тоном и сделал паузу, чтобы собравшиеся могли осмыслить хорошие новости. Затем продолжил, углубляясь в детали: - Хотя мои собственные усилия по его перехвату и не увенчались успехом, о приказе независимо от нас узнала британская контрразведка и предприняла должные меры. Полковник Катберт Торнхилл лично заверил меня в том, что говорил с Чайковским и добился гарантий того, что никакого приказа о переводе штаба на фронт не будет. Хотя британцы и не потрудились оповестить нас о происшествие заранее, я не вижу причин сомневаться в истинности слов господина полковника.
- К сожалению, наша с ним встреча произошла при не вполне благоприятных обстоятельствах. Если быть точнее, полковник Торнхилл застал меня при попытке перехватить шифровку с приказом в телеграфной конторе. И разумеется, был недоволен вторжением в свою... шпионскую вотчину. Тогда и состоялась наша беседа. Ему я сообщил об утреннем визите господина Миллера и о том, что действую исключительно по собственной воле и принимаю на себя всю ответственность, но ничего более. Он не выпытывал более деталей, а лишь просил передать вам, Георгий Ермолаевич, новость о приказе и заявил, что будет искать с вами встречи позднее, чтобы подробнее обсудить вопрос. - губы Рауша слегка скривились и он добавил холодно: - Он также осудил мой дилетантизм в делах плаща и кинжала. К сожалению, не без основания.