Британец настаивать не стал: кивнул коротко, как джентльмен джентльмену, и отступил в сторону. Ему, вероятно, было интересно наблюдать, как неглупый – а кто знает английский, неглуп априори, - русский поставит на место своего соотечественника-парвеню. Часовым же, языка не знавшим, было просто интересно, будет ли драка: хоть какое-то разнообразие в скучной службе.
Солдатики за спиной прапорщика переглянулись, ухмыляясь в бороды, а тот, удивленный тоном и манерами Рощина, но не желавший терять лицо, несколько сбивчиво ответил:
- Прапорщик Козлов. Архангельской комендантской команды командир взвода Козлов. А предписание мое, - в голосе прорезалась надменность, - вот оно, - он указал ладонью на белую повязку на правом плече, - я действую именем закона.
К сожалению, пафосность речи юноши, на которую он так рассчитывал, была разбита и растоптана англичанином, который толи плохо, толи, напротив, слишком хорошо знал русский язык. Спокойно-заинтересованным тоном, с тем же чопорно-спокойным выражением лица он переспросил:
- Взвода кого, простите?
Офицер обомлел. Солдаты комендантской команды, сообразившие быстрее, тихонько загоготали. Прапорщик весь покраснел, сморщился зло – казалось, его сейчас удар хватит. Злобно, чуть ли не рыча, он скомандовал:
- Все услышали, что надо? За мной, иначе доставлю силой! А подробности все расскажут на месте. Понял меня, доктор? Живо!