Ник сощурился. Ситуация ему не нравилась. События не просто выходили из-под контроля, они вылетали со скоростью снаряда и собирались сокрушить все, что было ему если не дорого, то терпимо.
- Извольте, - сказал он, вложив в свои слова столько льда, что его было бы достаточно проложить мост от Архангельска до Нью Йорка и обратно, - господин хороший, представиться по всей форме и показать предписание об аресте.
Он лихорадочно думал, что это может быть: ловушка Торнхилла, если да, то она сделана превосходно, мастерски, полагается снять шляпу и разразиться апплодисментами. Или же двуличный еврейчик, с которым его свела экзальтированная докторша, на самом деле является шпионом Ленина и Троцкого-Бронштейна. Или... или его свихнувшийся вконец на идеях равенства и свободы братец отбросил тень на Рощина.
- Спасибо, сэр, - сказал он капитану, - сейчас мы разберемся. Послушаем, что скажет этот бледный юноша с горящим взором.