Надо было все-таки первым заступать в караул. Так бы щас спал и спал, а получилось так, что половину первого караула Вацлавс не мог заснуть, а половину второго проспал сам, провалившись в крепкий и почти здоровый сон. Времена, когда ему постоянно снился застреленный им в упор берлинец из Тридцать пятого резервного, с которым он общался во сне на какой-то невероятной помеси немецкого, русского и прибалтийских языков, давно прошли.
Сейчас он с трудом понимал, что происходит, но вышло так, что именно он оказался рядом с низеньким Верпаковскисом и теперь принялся его тормошить:
– Юргис! Твою же ж... Юргис! Ну ты чего! Ну воды дайте, ну чего стоите, задрыги!
Вацлавс выхватил чью-то флягу и истратил примерно половину, прежде чем все-таки удалось привести подносчика в чувство. С непривычки он с трудом лепетал на латышском, но было все понятно и так – стукнули по голове, да с тем и ушли.
– Хорошо, что хоть винтовку не взяли. Повезло тебе, только шишка теперь будет.
– Хорошо, что не убили. – растягивая гласные, заметил мудрый Землинскис
– Да хорошо, что не перерезали нас ночью всех, паскуды! – почти с визгом ответил взводный. – А вы куда смотрели?
Все бы, может, тем и кончилось, но очень не вовремя вмешалась эта калуга. И тут Фрайденфельдс не выдержал. Просто вспыхнул, как никогда:
– Пасть закрой – кадык вырву. Ах вы ж, кодла... – Фрайденфельдс опустил голову бедолаги, вскочил и трясущимися руками начал пытаться достать из кобуры кольт. Почти все латыши оторопели – им вообще такое проявление эмоций на фронте не свойственно, да и за взводным такого не замечалось раньше.
– Так и знал, сука, чуял гнилье-то все это, как, сука, редиски, снаружи-то красные, а подлые душонки белые!.. Если у вас у кого еще какие-такие мысли в голове, то лучше в спину стреляйте, и добивайте сразу. Подыхать буду, но всю эту контру зубами буду рвать, ногтями!.. Только повод, только повод дайте, сразу отправлю к Духонину, ко всей этой белогвардейской падали!..
Все высказав всем желающим, Фрайденфельдс остыл так же резко, как и всколыхнулся. Пистолет достать он так и не сумел. Резко провел по лицу руками, застегнул крышку кобуры и уже нормальным, но все хрипящим от крика голосом сказал:
– Значит, так. Эти уже все, отвоевались. У них несколько часов форы. До Обозерской все равно далеко, а они наверняка пойдут туда, главное, чтобы к кому прибиться не успели. Пока разберутся с ними, пока опросят... Значит, так. Отряд! Быстро свернуться, перекусить, справить нужду. Через пятнадцать минут выходим. Обувь проверьте, останавливаться через каждые полчаса не будем. Комиссар – берешь двух человек, идите в головном дозоре. Чтобы в нашей видимости были. Маршрут тот же, идем к станции. Землинскис – идешь в голове колонны. Тюльпанов – в хвосте. Пулеметчики со мной. Выполнять. Пярн. Ты где, ма... А. Возьми гармошку у комиссара, чтобы не мешалась, ты все равно будешь патроны тащить.