Наташа аккуратно поставила чашечку на поднос.
- А вы знаете, Максимилиан Максимилианович, я совсем не жалею, что согласилась с вами сюда приехать, - многообещающе начала Ласточка, а потом стала рассуждать совсем не о том, чего ожидал ее спутник.
- Кофе по-турецки был очень хорош. Вода тут, в Архангельске вкусная и чистая, правильная, такая, как и надо для кофе. В столице, пожалуй, такой не сыщешь. Зерна хорошие, их и не пережарили и растерли правильно. Для турецкого кофе нужен очень тонкий помол, совсем как мука. И пенку снимали не менее трех раз, нет, я бы даже сказала, что четыре. У нас, на Македонском фронте был пленный старый турок. Ему и жизнь-то охранили, за то что кофе варил великолепно. Вот уж был мастер. Готовил превосходный, бодрящий напиток даже из тех эрзац - зерен, что попадали на фронт. Ну и здешний кофевар неплох, ему еще лет десять практики, и кофе будет один в один. Это же такой напиток, который чувствовать надо, когда готовишь.
В то время как ее язык легко произносил слова, его хозяйка лихорадочно вспоминала, что читала и слышала о событиях в России, во время Февраля и Октября, относительно к товарищу Филоненко. Навспоминала немного, но кое-что нашлось.
После чего Ласточка резко сменила тон и кинула в собеседника несколько сухих, конкретных вопросов:
-Снова пытаетесь всех помирить, как Керенского с Корниловым? Не боитесь, что снова ничего не выйдет? Ваш компромиссный вариант заключается ведь не только в том, чтобы сменить Маслова на Чаплина? Кого видите на месте вроде бы слабого Чайковского? Ну, и, - Ласточка усмехнулась, - боевая организация требует денег, организации и хоть какой-то легитимности. Предложите мне отдел в правительстве и большую печать?
Она улыбнулась.
- В общем, товарищ Филоненко, если уж сказали «аз», говорите и про «буки».