Вне сравнительно безопасных в силу лучших возможностей к обороне деревень Уиллем неизбежно испытывал прилив сил. Близость угрозы тревожила, но и пробуждала какие-то скрытые внутри него ресурсы, держала в тонусе.
Всё-таки именно тут, среди заснеженных полян и неподвижных хвойных деревьев наиболее явно ощущалось пребывание на чужой земле, безразличной к голоду, холоду и ранам чужаков. Эти большевики, будь они агентами хоть кайзера, хоть самого дьявола, были всё же у себя дома, уж по сравнению с британцами так точно. В конце концов, так ли сильно отличаются местные леса и морозы от каких-нибудь сибирских? В этой России ведь почти везде так, верно?
Меланхоличную расслабленность Уиллема как рукой сняло. Взамен наступила лихорадка. Кончики пальцев вспотели, пульс отдавался в висках, а мысли щёлкали часовыми молоточками, вытесняя за пределы сознания замешательство, сострадание к замёрзшим незнакомцам и страх за свою жизнь. Считай, что это враг. Первая встреча, самая важная и запоминающаяся. Враг слаб, но слабость свою знает, и тем опасен.
Выслушав доклад переводчика, Уиллем отрешённо пообещал себе дать ему урок по военным терминам на ближайшем же привале и вяло махнул рукой, чувствуя дрожь в теле:
ー Не останавливаемся! Станция уже рядом, но всем быть начеку! ー Его звенящий голос будто искрился от напряжения, ー Оружие проверить, держать в руках, следить за округой, не разговаривать! Сержант Ламонт, ко мне!
Уиллем нервно сглотнул и, ожидая прибытия подчинённого, сам открыл кобуру и нарочито неспешно погладил большим пальцем рукоять револьвера, а потом опёрся на неё ладонью. Получилось будто бы по-матёрому: и успокаивает, и, если не смотреть в глаза сдавшимся в плен, выглядит не угрожающе, но и понять даёт (хотя бы самому себе), что настрой у офицера серьёзный.
ー Сержант, этих десятерых после перевода им моих требований ー в хвост колонны, пойдут за Пэдди. Пулемётчику держать их на прицеле, в случае нападения на колонну сразу стрелять на поражение.
Командир резко повернулся к переводчику:
ー Мистер Арнович, скажите им сдать всё оружие и не приближаться к крайней задней пулемётной дрожке ближе чем на сто шагов.
Пауза, пусть подумает, подберёт слова и проговорит эту часть. Время есть ー пока ещё вся колонна продвинется.
ー Мы немного снизим скорость, но ждать их не будем. Дойдут с нами до станции ー попадут в плен и будут накормлены.
Ещё одна пауза, вдох-выдох. Он закончил? Тогда револьвер наружу, взвести курок.
ー Отстанут ー будут расстреляны. Мы попадаем в засаду ー будут расстреляны. Если они часть вражеской уловки, пускай признаются сейчас и будут помилованы.
Надо их обыскать, но время, время! Надо прямо сейчас давать команду спешиваться и остаток пути идти в боевом порядке. Время. Время утекает. Неужели это засада, и сейчас один из бородачей достанет из кармана бомбу? Неужели всё так глупо? С первым же врагом?
Уиллем заставил себя посмотреть прямо в глаза ближайшему большевику и впервые за всю встречу удивился собственному желанию видеть в сдающихся в плен людях врагов. Они устали ждать конец войны. Он устал ждать её начала.