Не сказать чтобы Николай Васильевич совсем убедил Наташу. После всего пережитого она стала достаточно цинична, чтобы понимать и принимать, что и эсеры и большевики состоят из обычных людей, со всеми присущими им недостатками. Так что среди захвативших власть красных должно найтись довольно людей. которые не жалеют только противников, но не хотят и бояться умирать сами. И аналогия с крысами была неточной. Если использовать аргументы самого патриарха, то выходило, что в борьбе за место на освободившейся вершине, крысы будут сами истреблять себе подобных. Да и не плодятся люди так же быстро, выбить лидеров, кто придет на их место? Но женщину просили не спорить, она и не стала. Ласточка не считала себя самой умной или самой хитрой. Не с ее незаконченным образованием гимназистки. Тем более обещанная конфета была большой и вкусной. летать Ласточка любила больше всего. Она даже решила, что если не получиться у Николая Васильевича, то она выбьет себе гидроплан через майора Гилмора. А там можно будет и какого-нибудь красного военлета с небе на землю опустить. Или бомбу скинуть на Смольный и на "Аврору", когда до Питера будет поближе. По крайней мере теперь будет куда приложить силы. В общем распрощалась она с Чайковским, если и не довольная, то без уныния.
Руку для поцелуя черноусому Симонова подавать не стала. ограничившись рукопожатием. Ласточка попыталась вспомнить, слышала ли что-нибудь о эсере Максимилиане Филоненко, но ничего не припомнила, кроме упоминания патриарха о ликвидации Урицкого. Впрочем, последнего уже хватало для согласия. Она даже пошутила:
- Пойдемте. Только что это все сегодня меня норовят накормить? Вы уже третий. Вроде ребра не торчат. Хотите из меня вторую Марию Бочкареву раскормить?