Лёгкого кивка головы от обречённого СПО-шника хватает Люциусу для того, чтобы сделать укол. Проходит минута, другая, по телу лежащего пробегает дрожь и он со стоном садится. Норман протягивает ему револьвер и Мчар благодарно кивает. Лишь одну просьбу высказывает этот грузный темнокожий мужчина: зайти в часовню перед выездом, и в этом Люциус не может ему отказать. Сообщив всем об успехе затеи со стимулятором по воксу, врач спускается вниз, в гараж, где его уже ждёт верный Пак. В тому времени, как к мужчинам присоединяются новые спутники, те уже выбрали и успешно завели один из медицинских мобилей. Пак вновь поднимает дверь гаража, Люциус выводит мобиль во двор, где перед ним расступаются строители палаточного городка. Дикарь закрывает вход и забирается в кабину, а Норман выезжает на пустынные улицы.
Пока врач ведёт машину, Пак настороженно посматривает по сторонам, а сзади, в кузове, надсадно кашляет Донеус и полузабытьи сидит Стон. Люц размышляет о том, что рассказал ему Стон: со слов мужчины, в церкви укрывалось около тридцати человек, из которых мужчин было всего семеро, и после смерти священника и нескольких детей от болезни мрачное отчаяние, в которое погрузились люди, уже мешало им думать о чём-то ещё кроме как о скорой встрече с Золотым Троном. Потому Стон и настаивал на том, что спрятанная под полом в нефе провизия останется нетронутой — даже если кто-то придёт в святое место в поисках еды, то он найдёт небольшой запас в пристройке и будет довольствоваться этим, а не дотошно проверять полости под самим полом церкви. Аргументы были логичными, но Норман предпочитал готовиться к худшему.
Прошло всего полчаса с отъезда группы, как Сизер по воксу сообщил «У нас гости». Быстро собравшись около кабинета, где Махир с помощницами неустанно ставили уколы больным пациентам, отряд слушал слова аристократа, вернувшегося от дверей. Сизер сказал, что на площадь въехали два ярких мобиля, из которых вылезли пятеро молодчиков в кожаной одежде, изукрашенной фосфорецирующей краской.
Возможно, это часть банды, ограбившей госпиталь, а может и просто нагловатая молодёжь, но одно было понятно наверняка — стоять в очереди они не будут, и пока новоприбывшие будут прокладывать себе путь через толпу к дверям, нужно было быстро решить, как себя вести и что делать в случае конфликта. Водитель Сизера сделал красноречивый жест, проведя большим пальцем по горлу, и в этом была логика: казнив ублюдков, можно было произвести впечатление на толпу и отомстить за погибших врачей. Вот только бойцов у отряда осталось мало, и непонятно, как не допустить жертв среди пациентов и защитить девушек и Махира. А ещё, в случае победы в бою, нужно было избежать бегства непрошенных гостей, иначе они могли привести подмогу.
Небольшая церковь, окружённая маленьким садом, встречает Люца, Пака, Стона и Вальта мрачной тишиной. Не горят лампады, не летают сервохерувимы, не слышно песнопений во славу Императора. Улица вокруг пустынна, лишь несколько мобилей стоят вдоль домов, да небольшой магазинчик зияет разбитой витриной. Мужчины выходят из медицинского авто и осторожно идут по дорожке к церкви. Видно, что изукрашенная резьбой дверь приоткрыта, и изнутри не доносится ни звука.
Поднявшись на каменное крыльцо, Пак и Мчар становятся по сторонам от проёма, оглядываясь по сторонам, а Люц заглядывает внутрь. Когда глаза привыкают к полумраку, Норман видит сдвинутые к стенам скамьи, алтарь впереди и следы проживания людей прямо посреди церкви: какие-то мешки, груды мусора, ящики. Запаха смерти сквозь респиратор не пробивается, возможно, тела похоронили? Следов какого-либо осквернения или наличия новых обитателей Люциус тоже не наблюдает. За спиной дока прислонился к створе Стон, тоже заглядывает внутрь, тихо шепчет: «вроде чисто, жильём не пахнет. Нам вон туда, в левый неф».