Годраи не поддался на провокацию Нуалы и вложенное ею в слова острое железо бесполезно звякнуло, отведенное в сторону. Его не вывести из себя даже нарочитой попыткой задеть. "Пять сотен лет..." - подумала чародейка, почувствовав невольно уважение к этому существу. Уважение... и зависть. "Пять столетий ты не нарушал свое слово - и не нарушишь его и теперь, как больше никогда не нарушит свои обеты и мой отец, сир Даннан. Мёртвые верны своим клятвам".
Маска из серебра вновь легла на лицо Нуалы и она вновь ощутила прилив холода и легкое покалывание в глазах и на коже, когда мир предстал перед ней во всей своей безжалостной простоте сквозь прорези маски. Отважная Мор ринулась в самое пекло и сердце Нуа сжалось при мысли о том, какому риску та себя подвергает, но чародейка уже убедилась, что Рин из тех удивительных "счастливчиков", что умудряются раз за разом подвергать себя страшной опасности и выживать снова и снова - чтобы, быть может, однажды потерять свою жизнь по чистой и нелепой случайности...
"Но не сейчас, слышишь? Не сейчас!" - мысленно выкрикнула Нуала вдогонку к Мор, а затем сконцентрировалась на иной цели. В ее немеющих от холода пальцах, утяжеленных темным перстнем, уже зрел сгусток темной энергии для заклинания, которое предназначалось старому и мудрому Годраи. Быстрый и вместе с тем плавный жест, похожий на издевательское подобие приглашения на танец - и с дрожащих от колдовства кончиков пальцев срывается черный бич, нацеленный в эльфа.