Тоска... Йор при всех его коммуникативных особенностях подобрал удивительно правильное слово. Всю жизнь Кар пытался найти дом, но если быть совсем откровенным, то не знал другого дома кроме узких тропок, над которыми клубился серебристыми завитками густой туман. Прекрасный Давокар. Вам кажется, лес полон чудовищ под каждым корнем, но я кормил в нем белок и ловил бабочек, я искал редкие цветы и радовался тому, что под моим пристальным взором мир становится немного красивее...
И следом за этим ощущением, напрямую смешанным с воспоминанием, пришло осознание. Он не останется здесь на зиму. Просто не сможет. Зачем собирать большой караван, когда можно довольствоваться небольшим отрядом? Иан талантливый маг, Йор родился воином, о храмовниках охотник знал мало, но кажется они тоже шубу в исподнее не заправляют...
— Прибереги талер, друг. Не спеши предаваться унынию.
Улыбнулся Кар широко-широко. Небольшая искренность — это он может себе позволить. Это даже способствует успеху притворства.
— Быть может наши проводники и не желают идти, но ведь и мы не старики и не дети. Что до меня, я вполне готов рискнуть жизнью, чтобы снова увидеть Давокар. О, южане, вы даже не представляете как многого лишила вас жизнь! Там снег идет летом, а сплетающиеся ветви закрывают солнце. Там поют птицы невиданной красоты и обитают существа, которые считались мифами. Там, среди снегов могут расцвести цветы невиданной красоты...
Юноша поднялся, сделал странный жест вроде как перетирая что-то между ладонями и р-раз — прямо в раскрытой горсти распустилась синяя роза. В природе таких может быть и не бывает, но Давокар это не просто природа, Давокар — чудо. И пускай Кара научили этому похитители, поверил в это он сам.
Тремя шагами подошел к храмовнице, как к единственной даме. Осторожно, как величайшую ценность, протянул цветок ей.
— Прошу Вас, сестра, принять в дар это воспоминание. Цветок подобает прекраснейшей из нас.
Снова улыбнулся. Иначе. Улыбка как взгляд, вроде бы всегда одинакова, а все-таки разная. Приязненная, когда обращена к Йору. Благоволящая с Ианом. Какой же будет она с Мор, единственной оказавшейся достаточно храброй чтобы предложить пойти через горы самим? Не улыбкой ли обещания, в миг, когда их руки на мгновение соединятся посредством цветка?
— Эта дорога стоит пути.
Тихо, практически интимно, прибавляет Кар, и тут же обрачивается к остальным
— Эта дорога стоит пути!
Как иначе звучат одни и те же слова обращенные к разным людям. И насколько преобразился скромный юноша, некогда сидевший меж здоровым медведем и едва перешедшим черту зрелости подростком. Теперь он смотрел на всех и каждого, смотрел с непоколебимой верой в то, что все и каждый из них способны совершить.
— Многие из вас никогда не видели севера. Вы не знаете, стоит ли оно того, к чему рисковать жизнью ради того, чтобы просто перейти из одной земли в другую. Но я прожил жизнь на Севере и говорю вам, каждый день там — это дар. На Севере люди живут, а не просто выживают, на Севере в их глазах горит огонь, а в сердцах надежда совершить великие дела, ибо перед ними целый бескрайний мир, а не только бесплодные пустоши, неспособные вызвать ничего кроме тоски, тоски по дому, который вы можете обрести сейчас! Достаточно лишь рискнуть.
Рука Кара снова легла на плечо Иана.
— Ты прав, друг мой. Это наш долг, помочь людям обрести новую жизнь. Но посмотри, как высоки, как неприступны Титаны. Не каждый выдержит такой переход. Здесь передо мной сидят мужчины и женщины, которые способны его осилить, но будет жестоко тащить на верную смерть стариков и детей. Лучшее что мы можем, соратники, это собрать небольшой отряд, чтобы отправиться на перевал — и каждая секунда промедления увеличивает вероятность того, что нас встретит лишь лед и снег. Каждый хочет обрести лучшую жизнь легко, но ничто в мире не дается даром. Чтобы войти в новый мир нужно бороться, и я спрашиваю вас, спрашиваю всех вас — готовы ли вы рискнуть и войти в новый мир не как сломленные беженцы... А как доблестные победители?