МУЗЕЙ АРХЕОЛОГИИ И АНТРОПОЛОГИИ
Лима, Перу
11:00
19 марта 1921 года
Джексон стоял как раз подле самого манускрипта, который охранникам не был виден; согласившись с аргументами Нейтана, писатель заметил, тем не менее, что не стоит лишний раз тревожить их, пусть лучше идут встречать полицию и охранять вход на территорию университета от праздных зевак. Манускрипт мистер Илаяс предложил передать профессору Санчесу, не вовлекая в это дело охранников.
Собственно, охранники и не планировали надолго задерживаться на месте преступления; судя по всему им было явно не совсем уютно рядом с трупом, да ещё и с таким ранением в голову. Вежливо кивнув нашим героям, троица удалилась к воротам.
Тем временем полицейские в зале золота инков выслушали сбивчивую речь мисс Монтгомери и успокоили её, заверив, что наряд полиции уже спешит сюда, и прибудет не позже, чем через несколько минут; попросив девушку покинуть помещение музея, которое по протоколу полиция вынуждена опечатать, добродушные полицейские уверили Лилиан, что позаботятся о профессоре Санчесе; где-то в аптечке в их зале была ампула транквилизатора - самое то, что необходимо бедняге Немесио, который был явно не в себе. Успокоенная ими, Лилиан вернулась ко всем - к тому времени и профессор Деверё, и Арчибальд с завёрнутым в пиджак мистера Илаяса металлическим брусом уже были в парке, вместе с остальными участниками драмы, которая разыгралась здесь несколькими минутами ранее.
Спустя примерно десять минут прибыла полиция - несколько автомобилей и целый автобус полицейских подрулили ко входу на территорию университета и просочились через дверь в воротах, надёжно охраняемую университетскими охранниками. Полицейские рассредоточились по территории, каждый занялся своим делом - одни попросили наших героев отойти в сторону от трупа, другие начали деловито замерять и записывать положение тела и прочие детали, третьи - отправились внутрь музея.
Спустя несколько минут из музея вышли его сотрудники (шестеро человек смотрителей) в сопровождении двух полицейских; ещё двое вынесли на носилках притихшего уже профессора Санчеса, который, когда его проносили мимо мисс Монтгомери, на ходу вяло попытался извиниться за своё поведение, однако, судя по сонным глазам и едва шевелившемуся языку, транквилизатор, о котором упомянули полицейские из зала с золотом инков, начал уже действовать в полную силу. Подъехавшая к воротам машина увезла профессора туда, где ему смогут оказать профессиональную медицинскую помощь.
Вслед за профессором из здания музея вынесли также и ещё два тела, накрытые белыми покрывалами - судя по всему, тело бедной сеньориты Тринидад Рисо и тело безымянного вахтёра. Вход в музей после этого опечатали красной липкой лентой, и у дверей, ведших внутрь, застыла пара полицейских.
Тело Луиса де Мендосы тоже накрыли белым покрывалом; тела его жертв уложили подле него.
Наконец, пришёл черёд главных виновников всей этой суматохи. Как и предполагал профессор Деверё, полицейские не говорили на английском от слова «совсем», и штатных переводчиков если и имели, то не в субботу для непредвиденных вызовов, поэтому нашим героям пришлось воспользоваться услугами Джексона Илаяса и Лилиан Монтгомери в качестве импровизированных переводчиков; ещё один испаноговорящий - Питер Кревски - явно был не в состоянии адекватно переводить; он и говорил-то с трудом после всего, что довелось пережить бедолаге.
Несмотря на этот недочёт, в остальном прибывшие следователи действовали быстро, профессионально и оперативно, взяв показания у каждого из присутствующих, включая наших героев, которых оставили «на сладкое» - учитывая необходимость потратить вдвое больше времени из-за необходимости перевода. Судя по мимике перуанских представителей правоохранительных органов, они уже составили общее представление о произошедшем из показаний тех, кого опросили ранее - смотрителей музея и охранников университетского комплекса, и слова американцев и англичанина вписывались в услышанное абсолютно органично и логично.
Тем не менее, профессор Деверё решил взять на себя смелость предоставить информации куда больше, чем то, о чём спрашивали перуанские следователи; он начал предлагать полицейским незамедлительно отправиться в отель «Эспанья», в котором, дескать, остановился и Луис де Мендоса, и его работодатель, а также поделился со следователями своей версией касательно того, что вышеупомянутый работодатель по имени Огастес Ларкин вполне может быть причастен к событиям, произошедшим в музее. Джексон Илаяс перевёл все слова Деверё дословно (Питер и Лилиан, во всяком случае, не услышали ни единого отступления в речи писателя от того, что вещал Синтиан). В ответ оба следователя - среднего возраста перуанца, один - чистых индейских кровей, низкий, с короткой шеей и уже вполне оформившимся животком, со смуглой кожей, резко контрастировавшей с ослепительно белозубой улыбкой, второй - метис, высокий, привлекательный, с аккуратно выстриженной бородкой, - вежливо покивали, однако заметили (через мистера Илаяса) без энтузиазма, что они крайне признательны за предоставленную информацию, в которой разбираться будут с данного момента сами, и что при всём уважении к почтенному профессору, они не нуждаются в рекомендациях касательно того, как им выполнять свои обязанности.
Что-то подсказывало нашим героям, что полицейские уже всё решили для себя и ни на секунду не желали более тратить своё время на распутывание дела, которое нужно было открыть и - по их мнению - сразу же закрыть: преступник идентифицирован, нейтрализован, свидетельские показания совпадают, ничто не указывает на наличие соучастников, проверять безумные идеи престарелого американца - тратить драгоценное время и без того небольшого штата полиции Лимы, даже если эти идеи не такие уж и безумные; доказать причастность кого бы то ни было к произошедшему было абсолютно невозможным в виду того, что преступник был мёртв, а на месте преступления никого, кроме него, обнаружено не было. Такие детали следователи, понятное дело, не озвучивали в ответ на показания профессора Деверё, однако о чём-то подобном можно было догадаться по их ироничным взглядам на Синтиана.
Попросив мистера Илаяса, доктора Кревски и мисс Монтгомери ознакомиться с записанными показаниями - верно ли они записали всё на бумагу со слов свидетелей, полицейские попросили всех присутствующих поставить свои подписи и озвучили стандартную для таких случаев фразу о том, что «если возникнут дополнительные вопросы, мы постараемся с вами связаться - в вашем отеле до отправления в экспедицию, или по возвращению из оной».
Ворота в Университет опечатали, предварительно выпустив всех за пределы территории; солнце к тому времени уже перевалило за полдень, и, словно мало было пережито нашими героями в это безумное утро, решило испепелить их кожу и лёгкие невероятной, изнуряющей, сводящей с ума жарой.
Едва живыми наши герои добрались до своего отеля, после чего, условившись встретиться вечером в отельном баре, чтобы понять, что делать дальше, разошлись по своим номерам.
БАР ОТЕЛЯ «МАУРИ»
Лима, Перу
19:00
19 марта 1921 года
Бар отеля «Маури» располагался в самой конце длинного коридора, уходившего от фойе и стойки администратора вглубь первого этажа отеля, и представлял собой просторное помещение, где помимо барной стойки с несколькими высокими стульями перед нею, старинного рояля, пылившегося на невысоком помосте по правую руку от входа в бар, и нескольких кадок с какими-то экзотическими растениями, царила тишина, время от времени прерываемая позвякиванием стаканов, которые протирал стоявший за стойкой бармен. Несколько столиков стояли там и тут; за самым дальним из них, который укрылся в полумраке, освещённым мягким светом настенных электрических ламп в пурпурных абажурах, сидел Джексон Илаяс.
Перед ним на столе стояло несколько пустых стаканов и открытая, но полная ещё бутылка виски; писатель был погружён в изучение каких-то листков бумаги.