Скорее шестым чувством, что пониже спины, она почувствовала угрозу и ударила скорее на интуиции, чем на рефлексах. И пускай ее атака оказалась бесплодной, день не смогла срубить своей темной полосой гибкую рябину. Все снова вернулось на круги своя, вернулось в круг смерти, на котором вновь стояли друг напротив друга двое. Куница не испытывала ненависти к сопернице и, не смотря на горячку боя, воздала должное ее мастерству: аквитанка и впрямь как никто другой заслуживала титула Королевы арены.
Но смертные способны лишь предполагать, а арена, ставшая давно чем-то вроде бога крови, принимавшего ритуальные жертвы гладиаторов, располагала. С новой силой дико взвыл стаей голодных волков, закрутил сумасшедше и дико, наполняя легкие иным воздухом, полным крови на остриях мечей и пепла сожженных домов, полного силы и первобытной ярости, зародившейся когда первый из людей разбил тяжелым камнем череп своему сопернику.
Эта тугая, перекрученная волна ударяет о пирсы меланхоличной обреченности Деяниры, не сметая их, надежных, но покрыв тонкой серебристой пленкой мириадов капель. И странная и страшная смесь апатии и возбуждения зарождают в глазах амазонки искорку безумия. Приоткрытый рот женщины, слишком красный для хмарого темного неба, кажется разверстой раной, а вплетенный в волосы цветок сияет, словно бы драгоценный гранат. Пальцы, только что до побелевших косточек сжимавшие шершавое древко, расслабляются и держат алебарду аккуратно, практически нежно.
Невиданные, непознанные силы пронзили тело словно калеными стрелами, перемешав в бурлящем котле груди два противоречия. Две Деяниры на несколько коротких, гулких в пылу схватки мгновений ударов сердца стали одним: жестокой печалью, яростной меланхолией, ненавидящим равнодушием, безрассудной сдержанностью.
В хрипловатом голосе Куницы, делающей мягкие шаги вперед и оставляющей за собой почти ровную цепочку следов, скользят неслышанные доселе мурчащие, опасные нотки:
- Потанцуем?
Механика зеркала уточнена у ассистента. Зеркало не используется.