Хан делает один хлопок – бьют литавры и барабаны, призывая к вниманию зрителей. Конечно, это излишне: всё внимание сейчас и так приковано к Бальтазару и Генри. Бьёт гонг первый раз. Второй. С третьим над ареной проливается дождь. Хан откидывается на своём троне, подпирая кулаком щеку и смотрит внимательно на чемпионов.
Кажется, будто мгновения перетекли в вечность. Замер в напряжении рыцарь Империи, вцепившись в секиру. Бальтазар, согнув колено, положил руку на рукоять катаны. Одна вспышка. Две. Три. С криком Генри срывается вместо, грозное оружие его, несмотря на размеры, сверкнуло в сумерках с ошеломляющей быстротой.
Клинок души оказался быстрее. Учение бывшего её владельца говорило о том, что истинные мастера выигрывают бой ещё до его начала. Похоже, рыцарь смерти начинал постигать аспекты этого мастерства – потому что тускло светящаяся сталь молнией расчертила полукруг, на доли секунд обогнав секиру сэра Генри. Тот не сразу даже понял, что произошло – просто застыл с поднятой над головой секирой. Изо рта плеснула кровь. Капли дождя падали на лицо, в одночасье ставшее восковой маской – душа покидала тело.
И когда на песок повалилось надвое разрубленное тело того, что когда-то было рыцарем Империи, душа Генри уже перетекла в магический клинок асшаита.
Хан был явно недоволен. Лениво махнув рукой, он прекратил бой и дал знак унести тело рыцаря прочь. В его движениях и глазах не было ни малейшего сожаления о судьбе рыцаря – только раздражение тем, что он надеялся увидеть хорошую битву, а его лишили этого удовольствия.
— Асшаит победил! — крикнул он в толпу, поднимаясь с трона и начиная спускаться по ступеням прочь, даже не взглянув на Бальтазара.