Черви. Асшаита интересуют только они. Назойливые гады снова закопошились под кожей. Полумертвый готов отдать все, лишь бы избавиться от их назойливых тушек. Но что происходит? Асшаит замер, слушая свое тело. Кажется, один из склизких ублюдков подобрался слишком близко. Ползет где-то у щеки. Змеится под глазом. Чтобы пройти дальше, к нетронутой червями мягкой плоти, ему нужно пересечь рваную борозду. Это старая незаживающая рана от имперского меча. Ждать. Ждать. Вот он, ползет. Ползет! Асшаит молниеносно прилепляет руку к бледному лицу и медленно вытягивает из собственной плоти белое тельце опарыша. Медленно, чтобы не порвать. Да. Попался.
За всеми этими манипуляциями оказывается забытым поверженный гладиатор. Толпа продолжает что-то скандировать, пока тело атлетично сложенного воина теряет последние горстки жизненной силы. Смерть, идущая по пятам за Асшаитом, безжалостна. Костлявая не оставляет шанса для жизни вокруг.
В лучах заходящего солнца полумертвый покидает арену. Солнце падет. Наступает эпоха тьмы.