Раскаленный песок шуршал на подошвах дырявых сапог. Рваные лохмотья обнажали в прорехах мертвенно-бледную плоть. Пустые глазницы светились кроваво-рубиновым.
Слова глашатая. Выкрики толпы. Рыцарь смерти! Люди придумали себе это название, ведь они боятся. Боятся смерти. Облекать свои страхи в слова — и у противника уже есть осязаемые границы. Скелет в балахоне с косой. С этим уже можно жить. Но живые обречены умереть с самого рождения. Рано или поздно, смерть придет за каждым из них.
Полумертвый, так он себя называл. На полпути к смерти. Уже умер, но еще ходит. На самом деле он был мертв: его душа отлетела от тела в тот момент, когда его тело пронзило клинком во время штурма крепости. Но асшайские адепты запасливо поднимали умерших после боя. У кого остались ноги, чтобы ходить, и руки, чтобы держать меч.
— Рыцарь! — кричала толпа. Полумертвый даже смог усмехнуться про себя. Поправка, межевой рыцарь. Когда-то давно у него было славное имя и щедрый сюзерен. Сейчас у него нет ничего, ибо он умер. Это устраивало полумертвого. На самом деле, ему было все равно. Он слепо шел вперед, вынужденный отнимать жизни и отдавать бесконечную дань смерти.
Огненный шар солнца погружался за горизонт, лаская напоследок мир живых. Люди не видели, с какой жадностью светило тянуло к ним свои щупальца. Солнце — воплощение жизни. Кривая лживая икона, что заставляла неустанно молиться своих рабов. Чем оно было лучше смерти? Смерть была честной, она не давала ложных надежд.
Полумертвый поднял изогнутый клинок и поймал его острым концом отблеск уходящих лучей. Пусть все считают это приветствием. Гибель солнцу!