Яркие лучи солнца заставляют песок под ногами искрить всеми цветами радуги: кажется, что ноги бойцов, появляющихся на арене, топчут чистое золото. Приветственные выкрики и проклятия, радость и ненависть сливаются в единый гул, напоминающий рокот доменных печей – будто вы и правда не на арене, а в огромном котле, где будет плавиться золото.
В каком-то смысле это и правда так – колизей, подобно алхимической реторте переплавит вашу кровь и кости, ваши надежды и страхи в чистые эмоции толпы, которые затем станут настоящим золотом. Ваша задача – дожить до момента, когда этим золотом можно будет воспользоваться.
— И сегодня… на арене… — немолодой мужчина в ярко-зелёном плаще выступает на помост, расположенный в центре правой трибуны, — Дочь бескрайнего как власть Хана леса! Прекрасная… и коварная. — вкрадчиво заключил глашатай.
— ДЕЯНИРА ТАКЖЕ ИЗВЕСТНАЯ КАК КУНИЦА! Приветствуйте вашу чемпионку!
Казалось, толпа не могла бы кричать громче – но сейчас безликая людская масса поднимает оглушающий вой. Варвар ты или имперец – всегда найдутся благодарные тебе, ведь ты идёшь на смерть, чтобы потешить их мелочные сердца.
Властно вскинутая вверх рука заставляет трибуны притихнуть. Кажется удивительным, что этот сморчок в шлеме со страусовым пером способен кого-то заставить замолчать. Внешность так часто бывает обманчива.
— Её противник наверняка не менее коварен, — летит голос над трибунами, — Выходец из далёкой южной пустыни, загадочный кочевник…
— АБДУЛА "АНЧАР"!
Тишина бывает не менее громогласной. Трибуны на минуту словно вымирают. Но ты знаешь – это не показатель неуважения, наоборот, одно из самых честных признаний: страх. "Меня боятся – значит уважают", так говорит пословица с вашей родины. И тебя, Абдула, они боятся. Кто-то боится, что ты лишишь сегодня их любимицы, прекрасной Куницы. Кто-то во власти иррационального страха боится, что ты придёшь за ним. Мгновение молчат трибуны – и словно испугавшись, что за это оцепенение они попадут в твой список, взрываются приветственным гулом.
— Великий Хан сегодня не присутствует, — продолжает глашатай, — поэтому судьёй буду я, Кассий Плиний. Бой начнётся с ударом гонга, но сначала…
Кассий замолкает, удивлённо оборачиваясь через плечо: трибуны стихли без видимой причины. Щека нервно дергается, когда он замечает причину: в крытую аркаду на место «высочайшего гостя» входит белокурая женщина в белоснежных одеждах. Первосвященница почтила своим присутствием Арену. Совладав с собой, глашатай объявляет:
— Первосвященница Храма Солнца и всех богов… ЛИЕНТО ВИССАНТИ!
Хан – наместник богов на земле. Но боги не только даруют – они и берут тоже. Если Империя хочет существовать вечно нужен тот, кто сможет вести с ними диалог. Сейчас эту роль выполняет Первосвященница Лиенто – именем богов, власть её простирается на всю Империю, и отступает только перед величием Хана. Ибо гнев Хана – гнев Богов.
Женщина с безжизненным синим взглядом, обращённым куда-то внутрь себя, выходит на помост. Трибуны замирают в ожидании.
— Этот бой отметили боги. Пусть победит достойнейший! Восславим солнце! — только и произносит Лиенто.
Затем отступает в тень и усаживается на каменный трон, что-то шепнув служанке. Затем благосклонно кивает Кассию, успевшему покрыться испариной. Со скучающим видом подпирает голову рукой и устремляет взгляд на арену.
Бьёт гонг. Смерть уже близко.
Перед тобой высокий мужчина в поношенных пыльных одеждах. Лицо скрыто за низко надвинутым тюрбаном и маской. Два аквитанских клинка. Лёгкая броня (какая точно – неизвестно).
Перед тобой высокая красивая девушка. Вооружена алебардой. Средняя броня.