— Немец не умеет яриться, — я позволяю стрельнуть у меня сигарету и с улыбкой наблюдаю за её неумелой затяжкой.
Единственная эмоция Генриха — пофигизм. То есть полное отсутствие эмоций, так что беспокоиться не о чем. Хм, а у него тут много интересных игрушек... Может, позаимствовать парочку и как следует поразвлечься?.. Не спуская с Несс глаз, я наслаждаюсь фантазиями, которые начинают будоражить сознание.
Всё мы, маги, питаемся от родственных стихий, но она другая. Огонь существует не отдельно от неё где-то вовне — она сама Огонь. Неугасимая в своей страстности, непокорная, безудержная, бушующая, мятежная— концентрированное воплощение его сущности. Следя за её импровизированным танцем — актом искусства для меня и ради меня — я чувствую, как и сам воспламеняюсь от этих искр.
Я никогда не спрашивал её, но меня всегда мучил один вопрос: танцевала ли она когда-нибудь вот так для учителя? Старик был ещё тем любителем молодых девочек, это мне хорошо известно, но имелась ли в их с сестрой отношениях какая-то иная подоплёка, кроме взаимовыгодного магического бартера?
"Со смертью наставника мне не придётся больше делить её с ним", — ловлю я себя на такой мысли, и она мне нравится. Чертовски нравится.
Мне было лет 15 или около того, когда я впервые осознал, чтó со мной происходит. Что я стал смотреть на Несс не как на сестру — я хочу её как женщину. Её, и только её, ровесницы были мне неинтересны. Она часто забиралась в мою постель и оставалась до утра — привычка с детства — так она чувствовала себя в безопасности, а я полночи маялся каменным стояком. Грёбаный пубертат протекал у меня особо жёстко.
Я хочу её и сейчас. Желание захлестнуло с невероятной силой прежде, чем я успел загнать его в дальний угол самоконтроля, отпинав ногами для надёжности. Я ясно сознаю: меня штырит, накрыло капитально, но при этом я бессилен взять себя в руки. Чертовщина какая-то! Что за галлюциногены этот, мать его, немец здесь распыляет?!
Кажется, я зарычал и ринулся к сестре, резко развернув спиной к себе и прижимая — почти швыряя — к верстаку. Рука сама собой накручивает длинные волосы и сжимается в кулак, дёргая на себя.
— Ненавижу твоих демонов, всех до единого! Если бы только знала, как я их ненавижу! — выдыхаю ей в ухо и тут же впиваюсь зубами в мочку.
Она тихо вскрикивает и выгибается, но это лишь сильнее меня заводит. Сейчас больше всего на свете я хочу только одного — взять её прямо здесь, грубо и бескомпромиссно. Плевать, что услышат или войдут. Наверное, я обезумел. Да, я слетел с катушек. Сорвало крышу. Называйте как хотите. Но я. Её. Хочу.
И я беру желаемое. Без колебаний, без раздумий. Она захлёбывается сбившимся дыханием и собственными стонами, которые вскоре переходят в крики. Крики женщины на пике наслаждения. Я крепко обнимаю её, притягиваю к себе, любуясь блестящей от пота кожей, пока она сотрясается в сладких конвульсиях. И могу поклясться, что в это мгновение я самый счастливый человек на планете Земля. Потому что она — моя.
— Детка... — выдыхаю, зарывшись носом в её волосы, улыбаясь как идиот.