В подвале
Перед братом я давно не скрываюсь. В общем-то, никогда и не пыталась. Сложно что-то утаить от того, с кем живёшь бок о бок два десятка лет и кто знает тебя, как себя самого. Потому что вы оба — одно.
Айс ни разу меня не попрекнул. Только в самом начале сказал что-то вроде: «Не забывай о контроле, детка. Это дерьмо опасно, если долбить постоянно». Впрочем, из нас двоих с контролем, последовательностью и прочей такой нудной дребеденью лучше справляется он. Так что я уверена: наверняка завтра с утра первым делом потащит меня к Шину на детокс.
Пару раз он пробовал сам (хотел понять, что я нашла в этом порошке), но ему не зашло. Под его «холодный» характер лучше что-то спокойное, медитативное. Наверное, поэтому он так любит своё курево. Ничего не имею против. Порой я даже не прочь составить компанию, но в основном по части кальянов. Ничего не могу с собой поделать, мне важна эстетика, красота. Полумрак и пряно-сизые клубы, смешивающиеся с терпкими кофейными ароматами, пёстрые подушки, разбросанные по полу…
Айс не парится по поводу таких деталей. Ему просто нравится сам процесс пускания дыма. Вот и сейчас, садясь на табурет, он тянется за пачкой в заднем кармане, чиркает зажигалкой и с видимым смаком затягивается.
— Станцуешь для меня?
— Ты же сто раз видел, — смеюсь я.
Работая охранником в клубе, по совместительству он ещё и невольный зритель всех моих выступлений. Тех, которые на сцене, конечно, публичных номеров. Приват на то и приват, что танцуется тет-а-тет для клиента, в отдельной комнате и по повышенному тарифу.
— На работе ты другая. Для них ты танцуешь иначе, — качает он головой и просит одними глазами.
И я не могу им отказать, начиная медленно вращаться, повинуясь музыке, растворяясь в ритме… Это будет нечто… мятежное, бунтарское, захватывающее. Генрих нас убьёт, о да! Но то завтра, всё завтра, а сейчас — неважно. Есть только мы и это мгновение — яркое, сочное, наэлектризованное. Чудный нектар, квинтэссенция Жизни.
— Только при одном условии, — наклонившись, мурлычу ему на ухо. И тут же отбираю сигарету для короткой затяжки. — С разъярённым немцем будешь разбираться сам.
Я так и не понюхала — тогда почему по телу разливается такой драйв вперемешку с блаженством?..
Высвобождаю на волю водопад волос. Чёрные блестящие завитки ниспадают на плечи и спину. Мало кто видел их такими —естественными, не обузданными химией и заколками для сценического образа, не замотанными в тугой узел, чтобы быть скрытыми париком. Иногда я думаю, что при рождении «откусила» немножечко от Ночи, его родной стихии, и она щедро одарила нас с братом — волосы у него такие же, точь-в-точь. Разве что мои шёлковыми змеями извиваются почти до самой талии…
Следом на пол скользит одежда. Один элемент, второй… Я как Феникс — переступив через кольцо ткани, сбросив с себя всё лишнее, устремляюсь к новой жизни. Потому что танец — это жизнь. Танец — это любовь. Танец — это страсть, где с финальным аккордом наступает маленькая смерть. И выложившись на полную, влив все силы, отдав душу, ты умираешь, чтобы завтра воскреснуть вновь для очередного цикла перерождений.
Я словно в дурмане. На губах играет блаженная улыбка, мои глаза закрыты, но мне не нужно видеть, чтобы ступать в Тени. Здесь, в полумраке подвала — её царство, и значит, и моё тоже. Сейчас я подобна слепцам, обладающим кожным зрением. Тень ведёт меня за руку, поддерживает, стеля мягкое покрывало под босые стопы — танцевать на каменном полу совсем не холодно.
Камни из моих ладоней бегут вниз, щекоча обнажённую грудь и живот, сыплются под ноги разноцветным дождём. Я танцую прямо на них. Острые грани вонзаются в кожу, но мне нравится эта сладкая боль, страдание и удовольствие слитые воедино. Я ощущаю, как тело наполняется первобытной силой — силой природы, из лона которого вышли эти самоцветы, как само их существо проникает внутрь меня. Божественно!
Но мой главный наркотик — его взгляд. Всегда.