"О боже, о чем он говорит, к чему взывает?!", - опешил про себя Эвервуд, ставя чашку на подлокотник и поднимаясь на ноги. Грегори начал мерять комнату шагами, заложив руки за спину, изредка жестикулируя:
– Я не борец с... с ночными ужасами, Эдуард. Вы врач, а я антиквар. Если, быть может, в жандармерии к вам ещё и прислушаются, то меня из-за подобных рассказов просто выкинут вон! Вы же сами сказали, за вами следили. За мной следили точно так же - этот тип в цилиндре. Стоит нам оказаться на пороге у стражей правопорядка, как об этом станет известно фон Заровичу. Друг мой, – Грегори остановился и посмотрел на Овеланда, – с существом такого порядка не сладить в рамках закона. Я не хотел говорить вам, но, в ту ночь после приюта, кто-то ошивался на моём пороге. В это сложно поверить, но... от одной этой мысли кровь стыла в жилах, хоть я повидал достаточно ужасов в своей жизни. Я так и не поспал толком тогда. Скажите мне, Эдуард, как, во имя Илматера, вы собираетесь бороться с подобной нечестью? Неужели ваша или моя смерть способна хоть что-то изменить здесь?