Пошатываясь, капеллан стоял посреди помещения, опустив раскалившийся докрасна раструб огнемёта. Броня "Кайдзю" вся пошла трещинами и поплавилась, кое-где отсутствовали целые сегменты. Сам скафандр змеелюда был прожжён во многих местах и держался на миссионере, по-видимому, только волею Непредсказуемого. От священника исходил лёгкий дымок. В воздухе распространялся запах горелого напалма, раскалённого металла и горелой плоти. Инквизитор это чувствовал, что лишний раз напоминало о том, что скаф лишился герметичности.
Однако, не смотря на все усилия врагов, падре Оузз выжил. Какое-то время он безучастно смотрел на распростёртые на полу искалеченные и обугленные тела "миньонов" и осколки золотого черепа. Затем, с трудом оторвав взгляд от этого зрелища, змеелюд осенил себя Святым Шестигранником, поднял голову и теперь уже распростёр все четыре свои руки вверх.
- Благодарение Тебе, Господь мой, Квантовый Иисус, за то, что спас и защитил меня, Твоего верного слугу, в час битвы с демоном и его миньонами! Аминь!
Обернувшись к остальным, падре добавил:
- И вам спасибо, парни, что прикрыли...
Закончив с кратким вознесением молитвы, миссионер устало подполз к конторке Рубезоида и ответил на вопрос марсианина:
- Да, всё верно. Это был Папа. Я разорил его капище, забрал его мега-штуку в качестве трофея, выпустил его транзисторных зомби-марсиан, и убил его самого, за что и был проклят. Собственно, об этом я и пытался Вам рассказать, синьор Рубезоид, во время нашей прошлой встречи. И похоже, что Папа не только желает моей смерти, но и всегда точно знает, в какой точке пространства-времени я нахожусь.
Мельком глянув на индикатор боезапаса, Оузз отметил, что тот уменьшился на одно деление. Что ж, баллоны с напалмом - не бесконечные и, на самом деле, даже удивительно, что их настолько долго хватило.