– Какое к ч-черту прощение? – гневно застрекотал Эрнест, – За твои ошибки?! Я ж-же сразу сказал – местных тварей надо без воздуха оставить, они без него расти не смогли бы, глядишь и Ньютон ж-жив бы остался! Тебе мож-жет на крепкую броню везет, а я из таких передряг с дырявым скафом выбирался, ч-что тебе и не снились!
Жук немного помолчал, затем из него хлынуло снова, накопленная за долгое время обида, что его упорно даже не пытаются слушать:
– И вообще! Я не сбегал, не зализывал раны, я мч-чал за ракетой вам на поддерж-жку, потому ч-что против таких ударов ч-что получ-чил я аж-ж дваж-жды!.. – застрекотавшись в конец от обилия жужжащих Эрнест запнулся, но вырулил, – Я уже латал скаф задыхающемуся другу посреди ож-жесточенного боя и не хоч-чу повторять, когда мож-жно эффективнее драться!
Жук замолчал, но выглядел всё еще гневно: его жвалы раздражённо клацали, а в лапках покачивались копьё наравне со стеклонитью, от которой к скафу шипящего проповедника всё ещё провисала тягучая капля. Впрочем, первое хоть и выглядело угрожающе, но было направлено на агонизирующие останки плоти.