* * *
Веке так в 19м было поверье, что часы жертвы останавливаются во время смерти. Правда это или нет, но в ту пятницу пластиковые стрелки в бургерной на 92й остановились навсегда: карантин продлился не две недели, и не четыре, и даже не восемь, а когда его всё же сняли, знакомая вывеска уже исчезла с фасада. Теперь на углу 92й был Старбакс. С оверпрайснутым кофе и маффинами как в школьной столовке. Стареющие миллениалы сидели там со смартфонами и макбуками, переписывались в рабочих ватсап-чатах, скроллили ленту новостей.
"Мужчина из Флориды воровал трупы с кладбища, подменяя их фотографиями."
Было что-то зловещее в этих заголовках про мужчин из Флориды. Кори было шестнадцать, он всё ещё был тинейджером, но неуклонно приближался тот день, когда и он станет мужчиной. Мужчиной из Флориды. Это было страшнее, чем сражаться с потусторонними монстрами в перевёрнутом зазеркалье. Тяжелее, чем хранить тайну про то, куда на самом деле пропал Мистер Картер во время карантина. Печальнее, чем понимать, что Эшли — единственный человек, видевший то же, что и он — переехала к матери в Чикаго (а все почему-то думали, что её мать умерла). Чикаго большой город, а Эшли всё так же избегала экраны и зеркала, так что никаких фейсбуков и тиктоков. Найти её теперь невозможно. Разве что...
Разве что она действительно очень любит хотдоги? И тогда её можно будет подловить возле того вагончика в Джексон Парке, куда она приглашала Кори. Его и (как она думала) его парня, Цезаря. Этим летом или следующим. До того, как он станет мужчиной из Флориды.