Да, это могла бы быть история про нас, подумала Мартышка. История, которую еще никто не рассказал. не написал и не нарисовал. Она могла бы быть захватывающей, героической, полной тайн и открытий, светлой и печальной, леденящей душу - всякой, потому что ее еще не было... Пухлый говорил, Мартышка слушала краем уха, как всегда, и ее совсем не утомляло, что она его слышит и понимает. а наоборот, ей было легко оттого, что стенка. которую она воздвигла между собой и всем остальным миром, стала в направлении Пухлого чуть тоньше и прозрачней, и это было совсем не страшно...
- Но я не знаю никакого Степаныча, - тихо сказала она, как бы тоже не обращаясь лично к Пухлому. - Здесь нет Степаныча... Я никогда не видела.
Правда, а был ли в доме Степаныч-то? Или никакого Степаныча не было? Или был? Проходил неслышно коридорами Дома, пока Мартышка сидела погруженная в себя? Был совсем близко, а она не замечала? А может, днем сидел уединившись в своей сторожке, а ночью обходил дозором Дом, не позволяя ему слишком уж ,не безобразничать...
Так в сознании Мартышки возник и утвердился незримый и вездесущий Сторож Степаныч, страж и охранник Порядка. на которого можно было положиться... Она будет оставлять Степанычу маленькие подарки и просить у него помощи, когда придется путешествовать по Дому...
- Да, надо спросить у Степаныча, - сказала она уверенно. - Путь помечать можно фломастерами красным и желтым. Я унесу и никто не заметит, - сказала Мартышка вслух и ужаснулась свей преступной мысли. - Я еще думала, что если нарушить правила, то тебя могут запереть в подвале в наказание. Только надо громко кричать: "Только не в подвал! Только не в подвал! Тогда отведут обязательно в подвал...
По-видимому, Ледин утренний трюк с зеленкой оставил неизгладимый след в Мартышкиной памяти.
Намек на страшную историю про какую-то девочку не дошел до Мартышки; остановился на полпути и ждал своей минуты, когда Мартышка спросит Пухлого: "А что случилось с той девочкой?"