Леди еще утыкала нос в подушку, жмурила глаза, уматывала голову одеялом, изо всех сил пытаясь удержать сон. Такой славный, ну же, еще немножечко!
Но пляшущая парочка неумолимо бледнела, море расплывалось, музыка исчезала в звуках начавшегося утра. Эх, мать твою. Она сердито зарычала в подушку, возмущаясь несправедливостью бытия. В некоторые дни ей вообще просыпаться не хотелось — а, если честно, то почти всегда. Даже в плохом сне ей было лучше, чем...
Просто лучше.
Вот так вот.
Сдавшись, оно высунула нос из кучи-малы, что наворотила на себя — и ничего не увидела, потому что надо было еще волосы с лица убрать.
Мартышка — тихий ангел — уже тут как тут. Как она умудряется? Ты еще только продираешь глаза, а она уже начищенная, аккуратная, свежеумытая и готовая помочь. И не ноет, как некоторые. Леди скосила глаза из-под взлохмаченной челки и выпростала руку, откидывая пряди с лица.
— Хкк-кх, — прокашлялась. — Привет! Да, помоги мне подняться. Ты что, чихаешь? Простыла?
Леди принимала помощь так же просто и естественно, как Мартышка её предлагала. Каждый раз "спасибо" — в Доме не котировалось. Во-первых, глупо выглядит, во-вторых, подчеркивает всякие сложности, в-третьих, надоедает до тошноты, в-четвертых, некоторые и говорить не могут, а в-самых-главных, спасибами пользуются сестры. И тычут ими, сухими и казенными, тебе прямо в лицо, довольно противно. Значит, среди воспитанников этого лучше избегать.
Но, конечно, если тебе оказали прямо УСЛУГУ, то, конечно, надо уметь быть благодарным. Конечно. Разумеется. Но это сама Леди так считала. Кто-то, может, и не согласен, но личные тараканы — личное дело каждого. Их надо уважать, беречь и не пугать, чтобы не взбесились, а то налетят сестры, нашпигуют дуразином — и приветики.