– Дорогой дневник, позволь мне поведать тебе еще одну историю:
Никакого дневника, на тренировочной площадке, разумеется, не было. Была швабра упертая тонким своим концом в землю. Был Ирагаши, облаченный в черный плащ и балансирующий, стоя на ее плечах обеими ногами. И была Мира, прицеливающегося в него висящей перед кончиком пальчиком пальца каплей. Но разве это препятствие для того, кто хочет рассказать историю?
– На исходе месяца совы, преодолевая грань между не мертвыми и никогда и не жившими, я повстречал заблудшую душу, и ужаснулся тяжести ее наказания. Прикованная к водам реки Лето она вечно была обречена вечно творить добрые дела и не получать от них удовольствия. Возможна ли участь страшнее?
Водяная пуля, которая должна была пройти мимо в самый последний момент немного довернула и попала-таки ему в плечо. Но и балансирующий на швабе акробат оказался готов к такому повороту, ткань в которую она врезалась разгладилась в идеально гладкую угловую плоскость и вместо прямого попадания, капля лишь соскользнула с брони из черной (не)ткани не передав и десятой доли своей кинетической энергии. Остаток Акира погасил, крутанувшись вокруг своей оси, и продолжил рассказ, как ни в чем не бывало, ничуть не сбившимся дыханием.
– К счастью, мне удалось спасти несчастную. Сейчас она сидит на строгой диете, включающей в себя не более одного доброго дела в день и обязательную мелкую пакость в конце недели. Пациентка демонстрирует положительную динамику, и смею надеяться, мы можем рассчитать, что со временем ее ждет полное выздоровление.
Перепрыгнуть хлестнувшую по ногам водяную плеть было проще простого, а вот то, что вместо того, чтобы просто пролететь дальше, она извернулась в руках волшебницы, ударив по ногам обратным движением, уже стало неожиданность. И навернувшись со швабры, Великий Герой рухнул, врезавшись лицом об камень. Сущая ерунда, для него, в общем-то. После спаррингов с прыжками по крышам, когда в золотом плаще, а когда и без него, такое падение уже ни капли не пугало. Тем более, что он даже и нос разбить от него не мог.
– Нет, правда. Ты слишком сильно по этому поводу волнуешься. – Улыбнулся самыми уголками губ Пятьдесят Штормов напарнице, усаживаясь в позу лотоса, вместо того, чтобы вскарабкаться на свое оружие, как он делал последних попыток… сто?... двести?... В отдыхе он не нуждался, но некоторые вещи все, же удобнее говорить, не занимаясь при этом акробатикой. – Добро это не монета, которую можно найти а можно и потерять. Оно больше похоже на пламя, что может совсем угаснуть, если не подбрасывать в него благодарных улыбок и крепких рук друзей на твоем плече. Но это угли, которые так же легко и раздуть обратно, знаешь ли.
– Удивительно, как ты вообще не бросила все это раньше, учитывая, как много одиночества, принужденности и ощущения несправедливости своих действий тебе пришлось вынести. И это говорит мне, что бы ни думала об этом ты сама, ты гораздо Добрее меня, или вообще кого-либо из тех, кого я знаю. Я вижу это в тебе так же, как берега пересохшей реки, позволяют узнать, как велика она станет, когда придет новое половодье. Так что, просто дай своей душе отдохнуть, а до тех пор, я побуду Добрым за нас обоих. Договорились?