И тут что-то происходит. Кто-то возникает рядом с ней. Холодный и властный. Как ледяная башня, которой наплевать на то, что вокруг жара. Огромный. Странно огромный, то есть, это ... назвать это человеком не поворачивается язык, хотя он выглядит вполне мило, даже улыбается, и у него две руки, две ноги, два глаза. Что-то невообразимое есть за внешностью этого, нет, не так.
Мари видит человека, который не человек. Словно в оболочку от живого, симпатичного молодого мужчины всунули огромное, пугающее и абсолютно нечеловеческое существо, настолько страшное, что невозможно убежать от него, но как же безумно ей хочется сейчас бежать без оглядки.
Он улыбается.
- Идем.
И ноги Мари сами трогаются с места, Эдди подхватывает ее под локоть и ведет куда-то, нежно и бережно, как пушинку и, одновременно, неумолимо, неостановимо, как лавина. Люди расступаются перед вами, люди боятся смотреть ему в глаза, отводят взгляды. Мари понимает, что надо бежать, но она не может бежать. У нее нет власти над собственным телом, у нее даже над собственным страхом нет власти.
И она идет, послушно подходит к большой черной машине, какие любят в Америке. Эдди галантно открывает ей дверь и помогает сесть. Она садится. Сама. Оглядывается.
- Пристегнись, - просит Эдди, и ему невозможно отказать.
Женщина в черном платье, немного старомодном, но оно чертовски ей идет, подходит сзади, открывает дверь водителя и садится за руль. Мари видела ее раньше у входа в паб и отметила ее странную, немного отталкивающую мрачную красоту, ее длинное облегающее черное платье, идеально сидящее на фигуре, которой позавидовала бы любая голливудская кинозвезда. Черные лодочки на высоченных каблуках, кто сегодня ходит в таких здесь. Словно эта жутковатая леди сошла с афиши фильма про ведьм или про семейку Аддамс, и ей наплевать на то, что скажут о ней другие.
Машина заводится, мотор еле слышно шумит и вибрирует.
- Все будет хорошо, - говорит Эдди, и картинка в окне уплывает назад. Вначале медленно. Потом быстрее....