В свете факела бард увидел, как поднятая с дыбы пыль закружилась в застоявшемся воздухе.
Устраиваясь на выщербленной временем древесине, в голове Кая ещё пронеслось, что не так уж много людей добровольно укладывалось на это ложе. Скорее всего, всех остальных, кроме барда, сюда тащили, подгоняя пинками для бодрости.
Наклонное ложе никогда и не планировалось для отдыха или удовольствия, в чем лично смог убедится бард. Звуки с верхних этажей, а тем более с улицы, сюда проникали лишь призрачными намеками на звук, не в силах даже колыхнуть полога тишины.
Что бы заснуть парню пришлось собрать всю волю в кулак. Темнота и тишина оказались благодатным холстом для воспроизведения картин прошлого. Наконец, тьма и усталость сгустились вокруг путника сжавшегося на старом дереве, погрузив его в неспокойный тяжелый сон.
... Нос разъедал запах горячего железа и паленых волос и плоти. На малейший скрип колеса, суставы растянутых конечностей отзываются тянущей болью. Металлические кольца вгрызаются в плоть запястий и лодыжек распяленных суставов. По лицу и груди стекает холодная вода. С трудом разлепив глаза, мутному взору открывается небольшая каморка пыточной, в углу пылает углями жаровня, а в ней наливаются бардовым жаром щипцы и металлический прут, по стенам висят несколько цепей с кандалами. Взгляд с трудом скользит по освещенной факелами комнате и натыкается на взмокшего здоровяка с ведром.
- Очнулся... - констатировал он и отложив ведро взялся за щипцы, - а ну говори падаль. Кто тебя подослал с кинжалом к нашему господину? Кто надоумил тебя пырнуть благородного сэра Реджинальда?!
Раскаленные щипцы потянулись к истерзанной плоти растянутого на дыбе голого тела. От вида щипцов ожоги на теле вновь ожили и заныли, грозя болью снова опрокинуть сознание во тьму. Раскаленный металл коснулся курчавых рыжих волос на теле, отчего те затрещали и принялись сворачиваться, распространяя едкую вонь. Тело сжималось от одного только ощущения жара железа, казалось, начиная заранее болеть. Огненно-алые губы коснулись мокрой от пота кожи, а губы взорвались криком боли не в силах уже держать его в себе.
Неожиданная свобода рук отпустила невольно согнувшегося, и севшего на ложе, Кая, взмокшие от пота волосы неприятно липли ко лбу. Бард чувствовал, как холодный пот ужаса течет по позвоночнику и груди. Больше не было едкого запаха и вокруг царил прежний полумрак. Но сон был настолько реален, что Кай чувствовал горячее касание внизу живота и мышцы в том месте неприятно дергались, как в тике. Постепенно парень приходил в себя и до него стало доходить, что вокруг не так уж и темно, видимо в коридоре у лестницы горел факел и его лучи проникали сквозь решетку. В прохладном воздухе больше не чувствовалось пыли и запустения. Зато щедро пахло свежим хлебом.