Спускаться в подвал было немножко жутковато. Наверное потому, что угасающий свет из окон уже не попадал сюда и дорогу освещал лишь неверный свет наспех скрученного из доски и тряпья факела. Кай спускался уже некоторое время, видимо башня уходила в глубь холма куда глубже, чем можно было предположить. Ветхие камни кладки сочились влагой, в некоторых местах корни смогли пробиться сквозь камни, а кое-где и выпихнуть их из кладки обнажив породу. Наконец, ступени закончились и бард ступил на ровный пол. Хрупкий свет факела не доставал до высокого потолка.
От лестницы вело три дверных проема, что бы заглянуть в каждый много времени не потребовалось. За одним оказалась небольшая темница, комната разделенная пополам решеткой, на стенах которой ещё весели обрывки цепей, пустые кольца, в углу валялась какая-то куча ломанного металла и в твоей половине стояла тяжелая дубовая скамья с колесами. Кай даже не сразу понял, что это дыба. Была какая-то ирония в том, что в башне сохранилось лишь это ложе. Вторая комната тоже имела решетку, но за ней были лишь какие-то деревянные стойки. И в последней чудя по останкам бочек был когда-то винный погреб. Гнутые доски торчащие тут и там напоминали, чем-то ребра гигантских зверей.
Все в комнатах было покрыто пылью и густо заплетено паутиной, в воздухе отчетливо слышался запах пыли и сыроватый аромат плесени.