Нерасшифровываемый вопль, который Хард издал, когда его отправило в далекий полет до противоположной стенки десантного отсека, сделал бы честь любому самцу гориллы в сезон случки. Дребезжащий грохот в ушах, треск помех и пытающийся выбраться наружу то через рот, то через задницу желудок добавляли аттракциону пикантности, а быстро приближающийся борт многообещающе намекал на яркую кульминацию действа. Такую, с треском и хлюпаньем - от мозга, полезшего из ушей.
- Джеронимооо!!! - неожиданного для самого себя заревел Ульштейн, стараясь уцепиться хоть за что-нибудь... например, за плечо Иозефа.
"- Стань пастырем моим и щитом моим, брат, не дай башку расхреначить о борт!" - то ли прошептал, то ли подумал Герхард.