– Трэй, Трэй, Трэй… – повторяет несколько раз Маркус задумчиво.
Он медленно выдыхает, пытаясь собраться с мыслями.
– Они предпочитают… Осознанных, – в конце концов отзывается дознаватель. – Мне жаль, Трэй, но ты больше не увидишь Агнесс никогда.
По всей видимости, откровение девушки относительно тайной дружбы между эмпатами его не очень сильно волнует. Трэй снова упоминает Морро и видит, как пальцы Маркуса сжимаются, образуя кулак.
Когда он начинает опять говорить, в глухом голосе из-под маски слышится злость.
– Морро копает под меня уже много лет. Как ищейка, почувствовавшая след и вознамерившаяся во что бы то ни стало вцепиться в беззащитное горло. Он ненавидит меня, и это чувство взаимно. До какого-то момента мне удавалось его контролировать, но теперь…
Дознаватель обрывается на середине предложения, так и не завершив свою мысль.
Вязкая тишина пронизывает возникшую паузу, перебиваемая лишь ритмичным звуком разбивающихся о каменный пол капель где-то вдали.
– А теперь послушай меня, Трэй, – он чуть подаётся вперёд, и серые глаза в прорезях сверкают холодной сталью.
Он начинает говорить быстро, порывисто, сбиваясь и хаотично перескакивая с одной темы на новую:
– Мне очень жаль, что я втянул тебя во всё это. Очень опасно сейчас иметь ко мне хоть какое-то отношение. Морро уже обратил на тебя внимание, и это только моя вина. Не исключено, что он может рано или поздно добиться своего. Не отступит. Я проявил неосмотрительность, слабость. Совершил несколько ошибок, потерял осторожность. Я… Не должен тебе всё это рассказывать. Но подобные мелочи уже не имеют никакого значения.
Сбивчивый и судорожный поток откровений, продиктованный желанием выговориться хоть перед кем-то. Забавно, но если задуматься, то у дознавателей в этом мире может быть даже меньше друзей, чем у прозябающих в подземных темницах эмпатов. Тяжело должно быть жить в мире, в котором нельзя довериться никому, в то время как любая оплошность или ошибочное решение могут стоить всего того, что возводилось размеренно и методично годами.
Какое-то время Маркус молчит. Затем отклоняется чуть назад и начинает вновь говорить, в то время как Трэй наконец-то разбирает в его интонациях знакомые нотки успокаивающего металла:
– Старший дознаватель Эстебан остался чрезвычайно доволен твоими успехами с Киллеархом, Трэй. Мне удалось убедить его в исключительной пользе, которую могут принести при правильном использовании эмпаты на линии фронта. Гораздо выгоднее допрашивать пленных на месте, чем неделями вести каждого потенциально ценного игнийца сюда, в Кримсон Рок. Забавно, но раньше Канцлер выступал категорически против любого использования эмпатов за пределами Цитадели. Однако, на этот раз уступил. Несколько часов назад Эстебан вернулся с ответом. В виде эксперимента принято решение отправить одного из вас в лагерь маршала Роммона для обеспечения легионеров всей необходимой им информацией. Я назначен куратором операции и имею право выбрать того эмпата, которого посчитаю в достаточной степени подходящим для выполнения поставленной задачи.
Договорив, Маркус многозначительно замолкает.
– Как ты относишься к железной истине, Трэй? – спрашивает внезапно, совершенно бесстрастно и отстранённо.