Где-то далеко-далеко от Железной Цитадели светит солнце.
Фантазия Трэй обычно на этом заканчивается. Она так любит солнце, что кусочка воспоминаний, посвящённых огненному светилу, хватило бы для полного счастья на месяц. А она получает целый залитый солнцем лес! Настоящее море леса! И крепость в лесу, и равнины с реками, и название каждой речушки, каждое из которых хочется повторять снова и снова. Она и будет шептать их нескончаемо длинными днями в своей келье, перекатывая на языке разноцветные камешки чужого языка. Восторгу Трэй нет предела. В Эскалоне нет ничего близко похожего! Кажется, даже солнце в Игнии светит иначе, чем в закованном в броню соседнем государстве. Чистейший концентрированный восторг кружит голову, пьянит, окрыляет, побуждает нырять в изумрудный поток снова и снова. О, это чудо, просто чудо! Нужно обязательно поделиться с Агнесс! Даже растворяясь в плавном течении мыслей игнийца, Трэй не забывает о подруге. И о Маркусе, который из всех эмпатов решил выбрать именно её. Ей подарить это переливающееся зелёно-золотое волшебство, за что она испытывает к дознавателю искреннюю благодарность.
Силой своего желания Трэй управляет живой картиной, поворачивает её так и сяк тем местом, которое нужно увидеть. Нет, она сама не променяла бы сияющий мирный лес на мёртвые равнины, однако не её желания сейчас играют первостепенную роль. Сперва выяснить то, что требует дознаватель. Полюбоваться прекраснейшим домом Киллеарха можно чуть позже, у неё ведь останется время. Всегда остаётся: она умеет работать споро. И Трэй вглядывается во внутренний мир игнийца со всей возможной внимательностью. Она выполнит это задание безупречно, Маркус не останется разочарован. Даже то, что не хотелось бы видеть, она запомнит до мельчайших подробностей, ведь казнь маршала - отнюдь не самое ужасное, что ей доводилось видеть в жизни. Эти люди куда милосерднее соотечественников. Как жаль, что этим чудесным людям её родина принесла войну!
Трэй не знает толком, что такое война. Не знает, как это - когда твой отец или брат не возвращаются из боя: у неё нет ни отца, ни братьев. Не знает, как это - когда на месте твоего дома остаётся пепелище: у неё нет дома. Не знает удушливого страха, что завтра в твою деревню ворвутся вооружённые до зубов люди, зарубят твоего мужа, а тебя возьмут силой: её охраняют надёжные стены Кримсон Рока. Никому неподвластно взять приступом эту гордую твердыню. Трэй видит печатающие шаг легионы, однако она не понимает до конца, сколько несчастий они несут на своих копьях. Но она чувствует эмоции Киллеарха. На какой-то миг они становятся её эмоциями, её переживаниями. Мысли и воспоминания чужака овевают её лицо чудесным ветром, несущим ароматы незнакомых цветов. Трэй отдаётся им без опаски, позволяя уносить себя дальше, дальше... Ведь у неё полно времени.
Она видит озеро, такое прозрачное, что кажется заполненным жидким воздухом. В чистейшей воде снуют рыбы. Трэй видит косые лучи закатного солнца, танцующую в них пыльцу. Видит столь чётко, осязаемо, что кажется - подставь ладонь свету, и пальцы окрасятся золотом. Набери его в горсть, пей, наслаждаясь соками позднего лета. Вместе с игнийцем слышит шаги, вместе с ним оборачивается... И резко моргает, обнаруживая себя в маленькой пыточной камере, вовсе не в прекрасном лесу.
Руки испуганными птицами взлетают наверх: закрыть лицо - но останавливаются на полпути и падают, подбитые страхом. Опять страх, дважды за день. Не будь встречи с "чёрным", Трэй сумела бы сохранить самообладание! Но он нарушил привычное равновесие, подорвал уверенность. А изумительные видения иного мира взбаламутили душу, ослепили золотой круговертью, заставили поверить, что и вечной пленнице Цитадели возможно прогуляться в зелёных лесах Игнии - пусть лишь бесплотным наблюдателем. Как она могла так непростительно увлечься? Почему перестала чувствовать время? "Эскалонская шлюха" её совершенно не трогает, Трэй слышала в свой адрес оскорбления похуже. Куда страшнее не оправдать доверие Маркуса!
- Он... не такой, как другие. Сложнее. Я... - Трэй пытается сбивчиво объяснить свои ощущения и замолкает на полуслове. Что она скажет? Что потеряла контроль над своим разумом, а заодно и над чужим? Погрузилась слишком глубоко, как неопытный эмпат, только начинающий работать под присмотром старшего? Позарилась на красивые картинки, позабыв о работе? И что с ней сделают после второй за утро осечки? Она не смеет поднять взгляд не только на Маркуса, но и на пленника, подозревая, что с изумрудными глазами что-то не так. Сообразив наконец, что дознавателя больше интересуют ответы на вопросы, а не сложность задачи и впечатления эмпатки, начинает поспешно отвечать:
- Он не знает, где армия Иссирона, не знает, что он задумал, и считает, что это никому в точности неизвестно. Но верит, что совсем скоро Иссирон придёт, чтобы выдавить армию Эскалона из вечного леса. И уверен в победе Иссирона. Они собираются отбивать Медиан, когда Иссирон бросит клич, не раньше. По его мнению, это случится совсем скоро.
Собирать разрозненные мысли в осмысленные фразы, нанизывать ответы на нить вопросов, подбирать нужные слова сегодня сложнее, чем обычно. Всё идёт не так, как должно. А она даже не успела разглядеть ответ на один из вопросов дознавателя! Небывалый случай. Трэй не помнит, когда такое случалось в последний раз. Её всегда ценили за чёткость ответов, однако игниец оказался крепким орешком, к тому же ему мало известно. Но хотя бы про маршала Трэй может рассказать в подробностях.
- Они казнили маршала Хенсельта. На поляне в лесу, ночью. Иссирон лично отсёк ему голову и сказал, что это значительно более милосердно, чем мы поступаем с игнийскими пленниками. Похоже это действительно так, потому что я не увидела на маршале следов пыток. Пока это всё... - Трэй застывает в напряжённом ожидании вердикта. Её лицо уже снова спокойно, и по голосу никто бы не сказал, что она нервничает - однако это так. Тревожит не столько нависшая над головой тень скорой расправы, сколько уникальность происходящего. У Трэй ещё не было подобного опыта, и приобретать его придётся, видимо, дорогой ценой.