Илона, отважно встав между всё ещё выглядящим "не совсем здесь" Жваргом и приближающимися крабами, выдернула из своего пространственного кармана горящую палку, чтобы отвлечь тех от напарника... Вот только палка почему-то оказалась погасшей, и только выдала на прощанье большой клуб дыма. Это заставило крабов притормозить на секунду, но вряд ли годилось больше, чем на отвлечение...
Вот только эльфийка, поняв, что отогнать-отманить крабов от Жварга не получится, продолжила действовать в ту же секунду. Швырнув палку в морду рабочего, она заставила его опустить клешни, защищая ушибленную морду, а сама, тут же переходя на бег, рванулась сквозь дым и, видя крайне удачный момент для своего пусть рискованного, но многообещающего плана, оттолкнулась от песка, запрыгивая прямо на плоский панцирь рабочего.
Рабочий слегка присел под неожиданным весом, но тут же попытался выпрямиться и стряхнуть с панциря угрозу, одновременно заводя за спину клешни... Медленно! Илона, сумев восстановить равновесие и получить удобный хитиновый трамплин, прыгнула снова - и в самой высокой точке своего прыжка на кончиках пальцев вытянутой в сторону краба-стража руки вытолкнула из "кармана" ту самую метровую глыбу. Остальное сделала неумолимая физика - и пусть конический панцирь и высокий рост сильно ослабили ущерб от камня, столкновение заставило подломиться ноги морского падальщика и оторвало ему клешню...
А в следующий момент приземлившаяся на ноги не иначе как чудом эльфийка оказалась позади от не успевшего не то что развернуться, а даже понять, что происходит, стража - и вбила своё копьё в основание второй клешни. Бамбук, не выдержав длительной эксплуатации, обломился, но страж лишился и второго своего оружия - оставшаяся клешня бессильно повисла...
Тем временем, Жварг сумел кое-как сфокусироваться на происходящем вокруг - и, пользуясь дезориентацией топчущегося на месте краба-рабочего, сделал шаг вперёд и без особых затей обрушил на его морду свою дубину, раскалывая панцирь и убивая противника на месте.
Краб-страж ещё пытался подняться на уцелевшие лапы и плеваться какой-то вонючей липкой гадостью, ощутимо сковывающей движения, но без клешней и с повреждёнными ногами его судьба была предрешена.