С одной стороны, Чаушеску получил несоизмеримое удовольствие от поездки в сердце красной империи. Ощущение беспомощности людей, которые уже тридцать лет как перестали считать Николае своим другом, чья страна была в десятки раз больше и богаче нынешней Румынии, грело сердце старика. С другой стороны, недавние вести о новых чистках в рядах КПСС пробудили в памяти не слишком приятные воспоминания о временах, когда советы были молоды и чрезвычайно сильны. Возможно, если Николае хотел добиться большего суверенитета, стоило, как и прежде, диверсифицировать внешнюю политику. Вот только путь в Западную Европу СРР заказан. Китай, конечно, выглядел надёжным союзником, но ядовитые речи проклятого Гусака зародили зерно сомнения в душонке старого интригана и автократа.
Мысли роились в голове у Чаушеску всё время, которое он провёл с приближенными на охоте. Рассеянность Николае не позволила ему подстрелить даже то зверьё, которое лесники заботливо согнали прямо к товарищу президенту, буквально на расстояние вытянутой руки. Скучали и гости, которые прекрасно знали подноготную президентской охоты. Ни в коем случае нельзя было забрать трофей больший, чем у Николае. В прошлом, некоторые удачливые охотники уже потеряли свои должности из-за какого-нибудь блохастого лося. Пожалуй, из всех присутствующих, искреннее удовольствие от охоты получал только полковник Корба. Лабрадор с задорным лаем носился по поляне, уверенный, что его воинскому званию ничего не угрожает...
Вернувшись в столицу, Николае сел в кресло, выдохнул, поднял свежепротёртую трубку телефонного аппарата и начал вызванивать через секретаря своих министров. Дело шло к осени, долгожданному четырнадцатому съезду, а Чаушеску решил, что хаосом в ОВД нужно воспользоваться сполна. И начать стоило с поиска новых партнёров.